— Ну и что, выяснили? — спросил Броди, чуть подаваясь вперед.
Могильщик тоже подался вперед, а Гробовщик шагнул из темноты.
— Да, — ровным голосом ответил Джонни, а лицо его не изменилось. — Вэл был ее мужем. Он, похоже, хотел десять тысяч, чтобы уехать. С Куколкой…
Трое детективов слушали в таком напряжении, словно пытались уловить сигнал тревоги.
— Вы собирались дать ему деньги? — спросил Броди.
— Как видите, нет, — ответил Джонни.
— Это была его идея или ее?
— Понятия не имею. Я не Господь Бог.
— Она могла бы достать деньги для него, если бы он попросил или заставил? — не отставал Броди.
— Не знаю.
— Она могла его убить?
— Не знаю.
— Что делал в вашем доме Чарли Чинк? Он пришел шантажировать из-за ножа?
— Не знаю.
— По всей маленькой спальне были разбросаны сотенные бумажки — всего на десять тысяч долларов, — сказал Броди. — Он пришел, чтобы их получить?
— Вы знаете, что он получил, — отозвался Джонни.
— Но это ваши деньги? — продолжал свое Броди.
— Нет, ее, — возразил Джонни. — Я привез их ей, когда вернулся из Чикаго. Если от меня ей были нужны только они, что ж, пожалуйста. Мне легче было одолжить для нее десять тысяч, чем убить ее.
— Куда, по-вашему, она могла податься?
— Понятия не имею. У нее есть своя машина. «Шевроле» с откидным верхом. Я подарил ей его на Рождество. Она могла поехать куда угодно.
— Ладно, Джонни, на сегодня все, — сказал Броди. — Мы вынуждены арестовать вас по обвинению в непредумышленном убийстве и по подозрению в убийстве умышленном. Можете позвонить адвокату. Вдруг ему удастся добиться вашего освобождения под залог.
— Зачем? — спросил Джонни. — Сейчас я хочу одного: немного поспать.
— Спать лучше дома, — сказал Броди. — Или по крайней мере в отеле.
— Мне и в тюрьме будет спаться неплохо, — сказал Джонни. — Не то что тогда, в первый раз.
Когда Джонни увели, Броди сказал:
— Похоже, она глазная героиня. Неужели она убила своего законного мужа, чтобы он не мешал ей жить припеваючи? А затем, выходит, она устроила ловушку для незаконного мужа, чтобы он убил Чарли Чинка и тем самым сел на электрический стул вместо нее.
— А нож? — напомнил Гробовщик.
— Либо у нее были оба ножа, либо этот она получила от Чинка и перед уходом нарочно оставила на кухне, — сказал Броди.
— Но зачем ей оставлять нож там, где его найдут? — удивился Гробовщик. — Если она и правда заполучила второй нож, проще от него избавиться. Тогда на Джонни точно повесили бы убийство Вэла. Ему было бы невозможно доказать, что он подарил нож Большому Джо — тот ведь уже умер. Если бы не второй нож, дело Джонни было бы совсем скверно.
— Может, Джонни нашел второй нож и сам его выложил? — предположил Могильщик. — Джонни из них самый сообразительный.
— Надо было сделать, как я предлагал, и арестовать ее вчера, — сказал Гробовщик.
— Что толку гадать, надо брать ее сейчас, — сказал Могильщик.
— Ладно, — сказал Броди. — А я пока прочитаю ваши отчеты.
— Пусть только вас не пугают плохие слова. Их там полным-полно, — сказал Гробовщик с серьезным видом.
— Да, — столь же серьезно заметил Могильщик. — И поосторожнее с действующими лицами, а то они в любой момент готовы ожить и пырнуть вас ножом, стоит только отвернуться.
— А! — отмахнулся покрасневший Броди. — Вы, ребята, будете гоняться за самой сексапильной курочкой в Гарлеме. Я вам очень завидую.
Когда они пришли, Мейми гладила одежду, выстиранную с утра Сестренкой. В кухне стоял пар от двух больших утюгов, накалявшихся на электрической плите.
Они рассказали Мейми, что Дульси исчезла, а Джонни убил Чарли Чинка и теперь находится в тюрьме.
Мейми села и заплакала.
— Господи, я так и знала, что будет еще кровь, — проговорила она.
— Куда она может поехать теперь, когда Вэла и Чинка нет в живых, а Джонни за решеткой? — спросил Могильщик.
— Одному Богу известно куда, — простонала Мейми. — Может, к преподобному?
— К преподобному Шорту? — испуганно переспросил Могильщик. — Это еще зачем?
Мейми удивленно посмотрела на него:
— Как зачем? С ней случилась беда, а он служитель Господа Бога, Дульси в глубине души очень религиозна. Она вполне могла обратиться к нашему Создателю в горькую минуту.
