— Лена, Аня, — услышал он, как сквозь сон, бодрый голос Вани — Познакомьтесь, это Макс Колесников, мой приятель. Не скажу, что давний, но все же… — Ваня рассмеялся — Макс, это Аня. И Лена.
Макса словно пронзило стрелой. Он напрягся всем телом, сглотнул комок, вставший в горле. Какого черта он не может произнести ни слова? Почему так громко и так сильно стучит в груди сердце?! Словно выбивая в душе единственное имя.
Лена. Лена. Лена.
Оно легко на язык, как медовая сладость, пьянящая и дурманящая его сознание.
ЛЕНА.
Так приятно было проговаривать его про себя, смакуя каждую буковку, словно пробуя ее на вкус.
Ле-еенааа…
Казалось, мир рассыпался на миллионы крошечных осколков, слился воедино в сплошное разноцветное пятно, блестящее всеми красками радуги. Оставив наедине лишь их двоих.
Аня, миловидная девушка-брюнетка с раскосыми серыми глазами, широко улыбаясь, поздоровалась с ним, что-то сказала, а он поздоровался с ней почти машинально, ничего не отвечая на ее реплику, которую даже не услышал, и глядя лишь на ее подругу, устремившую взгляд в лужайку.
Желая лишь увидеть ее глаза, блестящие и искрящиеся весельем и смехом. Как он себе уже представил.
И вот ее плечи дрогнули, подбородок приподнялся. Она вскинула голову вверх.
И на него посмотрели шоколадные глаза незнакомки, которую он, казалось, знал всю жизнь.
Она смотрела на него испуганно, даже ресницы ее дрожали.
Вспомнила его?… наверняка, да.
— Лена, — проговорила она почти шепотом и протянула ему дрожащую тонкую ручку.
У него в груди все перевернулось еще раз, выворачивая наизнанку всего его. Сердце задрожала гитарной струной, пробегая по венам, смазанным ядом бичом, и рухнуло вниз, разбившись о ее звонкий дрожащий голосок.
«Какого черта?!» возмутилось что-то в его груди.
Ей и девятнадцати нет, раз она учится с Ваней в одной группе! А ему, черт побери, — двадцать семь! Уже — двадцать семь! Ему бежать от нее нужно. Немедленно, сейчас, пока еще не поздно! Пока он еще может себя контролировать. Пока еще способен мыслить здраво. Пока его не связало с ней нечто большее, чем простое знакомство!
Но этот нежный голос — словно музыка по нервам. Эти глаза — словно крепкий черный кофе по венам.
В его душе все взбунтовалось. Дыхание стало тяжелым, словно бы вмиг стало мало кислорода.
Ведь она, очевидно, девушка, верящая в любовь до гроба. А он, человек, не брезгующий тем, чтобы путешествовать из одной постели в другую. Она верит в вечный брак. А он не планировал жениться раньше тридцати пяти, уже после того, как состоится в карьере. Он знал, что будет верным мужем, но не желал ограничивать себя в чем-то сейчас.
Он планировал свою жизнь на годы вперед. Всегда.
Школа. Институт. Строительная компания, воздвигнутая им и сейчас расширяющаяся.
Друзья, знакомые, женщины. Его поступки, действия, мечты, желания и стремления.
В его жизни все было прописано, словно бы в записной книжке распорядок дня.
Не было прописано лишь встречи с НЕЙ.
И сейчас в нем боролись два чувства, схлестнувшись друг с другом, как огонь и вода. Два подавляющих начала, два противоречия, две неподвластные никому стихии.
Он не хотел, чтобы рухнули все его уверения, все его планы и стремления. Но и отчаянно желал сжать в объятьях эту маленькую девочку, смотрящую на мир глубокими карими глазами, сжать ее и не отпускать.
Противоречия разрывали его на части.
И он знал, что нужно делать выбор. Выбор…
Судьбоносный выбор. Выбор самой судьбы.
И его крепкая рука взметнулась вверх против его воли.
Разорвавшаяся ниточка единого существования сплелась вновь.
Его рука сжала в себе маленькую женскую ладошку, подрагивающую бешено несущимся по венам пульсом ему в запястья. Теплая, нежная, шелковистая… Его. Только его!
Отпустить ее не представлялось возможным для него. Не сейчас.
Вообще никогда.
