Перенесемся из лета в зиму. Неужели не существует такой же захватывающей закал-игры, как описанная?
Оказывается, есть Это всем известный хоккей. Но для избежания травмоопасности "семейный хоккей" проще. В нашей огромной России с заснеженными просторами Сибири и Севера природные ледовые площадки еще долго 6удут соперничать с ледовыми дворцами. Это и замерзшая речка, и озерцо, а то и просто — лужа неподалеку. Они ближе к дому, их неизмеримо больше.
Травмоопасность хоккея мы устраняем просто. Ворота делаются из доски шириной 80 сантиметров и высотой 15 сантиметров, закрепляемой во льду. Хочешь в них попасть — изволь прижимать маленькую, детскую шайбу пониже. Поле, ориентировочно 15х20 метров, размечается средней линией и "пятачками" у ворот, каждый из которых — полукруг из центра ворот с радиусом клюшки (около полутора метров). В него заезжать нельзя. Из-за средней линии бросать тоже нельзя. Получается, что можно закатывать шайбу, не отрывая ото льда, из восьмиметровой зоны "средняя линия" "пятачок", что исключает резкие щелчки по этим низким воротам, На них может стоять и бабушка, и шестилетняя внучка. Силовые приемы тоже не применяются. Такие правила дают возможность участвовать в "семейном хоккее" и взрослым, и малышам, и мальчикам, и девочкам.
Игра идет без остановки и с не меньшим накалом, чем "водный мяч". Проследим за мыслями одного из игроков, скажем, мальчика Алеши.
"Олег, мне!
Дядь Володя зевает, щас я ему ввалю шайбу,..
— Офсайд!
Фу-ты, черт, принял за красной линией, надо отъезжать… Ничего, прорвемся, пойду на Маринку. Она хоть и длинная, но хлипкая, обыграю… Откуда взялась Ира? Надо пасовать Олегу!
— Олег, бей!
Куда там: дядь Володя давит. Недаром рубашку снял.
— Олег, мне!
Вот здорово! У бабки-вратаря между валенками просвет… Лишь бы не заехать на "пятачок" и не поднять шайбу выше доски… И-и-эх!
— Г-о-о-о-л!"
Азарт нарастает. Уже час ребята, раскрасневшиеся от быстрой игры, мелькают на коньках между воротами. Счет космический: 21-19. Уже прибыл с работы в возвышающийся на берегу озера дом дядя Витя. Хотел было поесть, но куда там: скоро солнце зайдет. А лучше него никто на воротам не стоит. Ребята так и говорят: стоит на воротах, будто грузин лезгинку танцует…
Через 10 минут от такой лезгинки становится жарко, и он остается в брюках и рубашке. А народ все прибывает. Вот пришел в доспехах быстроногий, как Валерий Харламов, Володя. Он занимается в хоккейной секции. Вот идут два неразлучных первоклассника, всегда первыми вызывающиеся расчищать каток. Вот приковылял в больших ботинках с коньками Игорь — "пьяный ежик" (устоять на таких коньках трудно)…
От солнца остался лишь золотисто-багряный след на западном берегу озера, прямо над камышами. Уж в объятиях заката показалась влюбленная в него звездочка. А ледяная карусель — в самом разгаре. Возбужденные ребята давно поснимали пальто, шайки и носятся в темноте как привидения. Наконец, когда шайбу не удается разыскать за снежным бортиком, игра обрывается. Мальчишки горячо клянутся, что завтра быстро сделают уроки и придут пораньше…
Вот вам и закал-игра! Никто не диктует: "Разденься до рубашки!" Не дозирует время, не ставит задачу закалиться. Все происходит само собой, в азарте. Однако за время таких игр я не помню ни одного заболевшего. Вырастет такой ребенок, спросите его: "Что такое закаливание?" Он удивится, ответит, что это, "когда на ноги льют воду"… и отправится налегке играть в "семейный хоккей".
Загорание
Вырос я под жарким урюпинским солнцем на Хопре, притоке Дона. Его золотистые песчаные пляжи с противоположным крутым обрывом и лесом на все каникулы заменяли нам, мальчишкам, родные дома. Встанешь утром, поешь и отправляешься через весь город в одних трусиках на Хопёр. И путь и день предстоят длинные, словно идешь на месяц. Ориентируешься по солнцу. Сначала оно светит тебе в спину, потом, в полдень, стоит над рекой и к вечеру переваливает в лес. Его лучи ласково играют на прибрежной зыби реки, спинках: рыбок, отражаются от зеленовато-стальной воды…
Безмятежное, счастливое в этих пляжных днях-месяцах детство! Никаких забот, задумок, задач и обязанностей. Это позже ты поймешь, что счастье — в преодолении, самоутверждении, соединении, сравнении задуманного и свершенного. А сейчас ты лежишь на бархатно-золотистом песке, сыплешь из ладошки в ладошку "золотые мои россыпи",и время останавливается для тебя. Ты пытаешься разглядеть каждую частичку этих песочных часов, наблюдаешь разноцветье ее граней, принадлежишь, как и они, вечности.
