— Задачаномертристадевяностодва, ребята. "Ребята пололи на пришкольном участке клубнику. Один из них прополол в два раза больше, чем другой, а третий прополол 8 рядов. Сколько рядов прополол первый мальчик и сколько второй, если все трое пропололи 26 рядов".
Говорили, что отличник Миша знает все учебники наизусть. Баранкин с Малининым этому не верили, но услышав барабанную без запинки дробь задачи, готовы были в то поверить.
— Ну, что вам непонятно в этой задаче? — спросил Яковлев, глядя на Юру и Костю как на малышей из детского садика. Этого Баранкин перенести не мог.
— Нам в задаче непонятно одно: зачем Михаил Яковлев теряет в квартире Баранкина зря своё отличниковское драгоценное время?..
— Как это зря? — обиделся Миша, — я ничего не теряю, я пришёл, чтобы помочь вам…
— Тогда ты нам очень поможешь, если оставишь нас с Малининым вдвоём, — сказал Юра Баранкин, — не маленькие… Отвернись! неожиданно приказал Баранкин Яковлеву, — Тот отвернулся. — Мы сами с усами, — сказал Баранкин и добавил: "Повернись!" — Яковлев повернулся и увидел Баранкина и Малинина действительно с усами. Это было настолько неожиданно, что Яковлев оторопел.
— Понял, куда мы сейчас с Малининым намотали твою задачу?.. На ус!.. И без твоей помощи!..
— Я что?.. Я пожалуйста! - сказал Яковлев, направляясь в прихожую.
Внезапно Яковлев вернулся и, вытянув шею из проема дверей, спросил:
— Юра, а можно я приведу свою маму к тебе на экскурсию?
Баранкин ожидал от Яковлева любой вопрос, кроме этого. Поэтому поразмыслив, сказал:
— Можно!.. Но не нужно!..
Яковлев заметно расстроился, тогда Баранкин спросил его:
— А что, тебе от этого будет легче?
— Может быть будет полегче, — после этого Яковлев с явной завистью обвел взглядом сказочный и даже, можно сказать, волшебный беспорядок Юриной комнаты, — я на всякий случай буду сидеть во дворе на лавочке, если что, свистните…
— Ладно, — сжалился Баранкин, — когда я объявлю в своей комнате "день открытых дверей", приходи со своей мамашей!.. Так и быть…
Яковлев ушёл, потом снова вернулся.
— А что такое молоко, обогащённое теорией Пифагора? — спросил он.
— Много будешь есть, скоро состаришься, — ответил Баранкин.
После того, как входная дверь захлопнулась за Яковлевым, Баранкин подошёл к окну. Вход в подъезд был оцеплен ребятами. Алик Новиков успел притащить фотоаппарат на треноге и нацелил его на парадное.
— Ну, Фокина! — сказал Баранкин, — какую окружность сделала вокруг нас с тобой!.. Тихонова до этого никогда бы не додумалась!..
— Тут, пожалуй, не сбежишь, — согласился Малинин с Юрой.
— Не сбежишь? — усомнился Баранкин, — а день бегуна на что?.. Где его маршрут проходит?.. — спросил он Костю, — кажется где-то около нас?
— Кажется мимо твоего дома, — ответил Костя, разворачивая вчерашнюю «Вечёрку». Оба склонились над газетой.
— Точно, — сказал Баранкин, — вот наша улица… вот наш дом… вот шоссе, по которому скоро побегут участники… Через парадную дверь не выйдешь, а если через чердак и по пожарной лестнице?..
Юра снова подошёл к окошку.
Алик Новиков стоял по-прежнему возле фотоаппарата на треноге, нацеленного прямо на подъезд. На скамейке невдалеке сидел Миша Яковлев, уткнувшись носом в книгу.
— Всё, — сказал Баранкин, — ничего не поделаешь! Придётся срочно начать бег… ради Бегства!..
СОБЫТИЕ САМОЕ ТРЕТЬЕ. Неожиданное открытие
С крыши, на которой сидели Баранкин и Малинин, было видно, как огромная растянувшаяся по шоссе толпа бегунов, приближается к дому, в котором жил Баранкин.
— На что это похоже? — спросил Юра Костю, глядя на разноцветное скопище бегунов.
— Похоже на тучу, — сказал Костя, — или на амёбу…
Юра отрицательно покачал головой.
— Это похоже на галактику, а не на амёбу… К спуску в Галактику по пожарной лестнице приготовились! — скомандовал он. — Начали! Четыре! Три! Два! Один! Спуск! — Юра первым стал ловко снижаться по железным ступенькам. За ним боязливо начал спускаться и Малинин. Точно рассчитав время, они снизились с крыши и спрыгнули на траву у торцевой части дома, на фундаменте которого было написано мелом: "Баранкин! Фантазер несчастный!" (но на фундаменте было с ошибками: нисчасный!) и смешались с бегущей, как её назвал Баранкин, галактикой — группой участников спортивного мероприятия.
