— Пойдем. Ветхая хата, там наверняка немцев нет.
Бесшумно подошли к маленькому оконцу и едва слышно постучали по стеклу, блеснувшему в лунном свете. Немного подождав, постучали погромче. В хате возник приглушенный говор. Разведчики притаились, прижались к бревенчатой стене.
— Кто там? — глухо спросили по-польски.
В это время, как назло, громко стукнула щеколда и со страшным скрипом, слышным, казалось, на всю Польшу, приоткрылась дощатая дверь. На пороге появился заспанный старичок. Испуганные глаза блеснули в свете луны.
— Поляцы соун? — спросил «Спартак» старика. — Поляки есть?
— Так, так! Прошу пана! Заходите! Мы поляки…
В хате с зашторенными окнами еле светился огонек подвешенной над столом керосиновой лампы. «Спартак» окинул быстрым взглядом жилище. Бревенчатые стены, деревянный стол, две скамьи около него. В углу икона. В середине хаты стояла сгорбившаяся седая женщина. Она со страхом покосилась на вошедших в дом людей. Ей, пережившей тяжелые годы оккупации, испытавшей нищету, был страшен каждый незнакомый человек. «Кто вы такие? Зачем пришли? Неужели вы не видите, что мы и так уже дочиста ограблены?» — говорил ее взгляд.
«Спартак» подошел к женщине, ласково посмотрел на нее и тихо спросил:
— Германы есть?
— О, нет, нет! — замотала головой женщина.
— А жандармы есть. На другом хуторе стоят сейчас, — включился в разговор хозяин дома и спросил: — Кто из вас будет пан?
— Мы — русские! — коротко сказал «Спартак».
— Вы? Русские? — поляк тут же убавил огонь керосиновой лампы. Огонек осветил его удивленное лицо.
— Да, мы русские партизаны.
— Русские! То есть правда?! Браты!! — хозяин заулыбался и протянул «Спартаку» руку. — День добрый, панове. А это моя жинка. Что угодно панам?
— Есть здесь поблизости польские партизаны или нет? — спросил Попов, все еще стоявший на всякий случай у двери.
— Недавно в наших лесах был партизанский отряд Миколы Козубовского…
— Что? — почти выкрикнул «Спартак». — Козубовского, Николая?
— Так, пан. Микола Козубовский был в этих местах. А что, пан знает его? — поинтересовался поляк, заметивший удивление русского гостя.
— Да, так, — ответил «Спартак».
«Неужели это и в самом деле Козубовский, который был командиром отряда в бригаде Каплуна? — мелькнула у Овидия мысль. — Если он, то у меня, значит, уже есть здесь хорошие друзья. С другом и в „логове зверя“ приятно встретиться…»
Но «Спартак» пока еще не знал, что его знакомый Николай Козубовский с середины августа 1944 года действует на Познаньщине. В начале декабря он встретился со своим земляком Ильяшевичем, и с тех пор друзья воевали в тесном взаимодействии.
В это время проснулся хозяйский сын. Услышав русскую речь, он поднялся из-под перины со скрипучей деревянной кровати, стоявшей в углу комнаты, быстро оделся. Уловив дружелюбный тон беседы, юноша подошел к лампе и выкрутил сильнее фитиль. Комната заполнилась светом.
Высокий подтянутый парень лет шестнадцати с худощавым лицом внимательно оглядел разведчиков. Когда в нем окрепла вера в то, что перед ним действительно стоят русские ребята, он расплылся в улыбке. Ведь он впервые в жизни увидел советских людей, о которых слышал столько хорошего! Хозяйка, тоже поняв, что незваные гости не причинят никакого вреда, успокоилась. В глубине ее выцветших глаз появились даже искорки несмелой радости. «Спартаку» показалось, что женщина вот-вот заплачет от неожиданной встречи с советскими воинами — предвестниками освобождения измученной фашизмом оккупированной Польши. Овидий подошел к женщине и крепко пожал ее загрубевшие от работы руки.
— Мы естем радянские жолнежи! Мы советские солдаты!
— Да, да… — заулыбалась в ответ женщина.
«Спартак» спешил завести разговор, ради которого разведчики и пришли в деревню.
Хозяин неторопливо, словно взвешивая каждое произнесенное им слово, рассказал, где поблизости есть немецкие гарнизоны, каких хуторов следует опасаться, где находятся жандармы. Прощаясь с десантниками, он сказал!
— Если потребуется наша помощь, заходите… Только будьте осторожны, сынки.
— Спасибо! Мы будем называть вас «тестем».
«Спартак» и его товарищи после этой встречи частенько потом наведывались на хутор к «тестю».
