Подумал об этом с грустью. Но взглянул на Булычева, на румянец на его щеках, на сильную, крупную фигуру, и полегчало на душе. А ведь Павел Кузьмич на два или три года старше меня. Значит, еще не все потеряно. Еще многое можно сделать. Война многому нас научила, прибавила ума-разума.
15
Шли военные дни. С волнениями и переживаниями, потерями и с надеждами. И совсем незаметно подобралась весна 1943 года, а за ней подкатилось теплое лето, такое, какое было два года назад, когда по всей стране пронеслась тревожная весть: "На нашу страну напали фашисты!"
Два года воюет страна, и два года минуло, как была создана дивизия народного ополчения, вобравшая в себя лучшую часть рабочего класса, интеллигенции Московской заставы.
- Будем отмечать двухлетний юбилей, - сказал заместитель комдива по политчасти Лукашук, вызвав меня к себе. - Готовь доклад. Ты один из ветеранов - тебе и выступать.
Сделать доклад на торжественном собрании - дело почетное, но и непростое. Передо мной сразу же возник вопрос: что и как сказать, как, какими словами выразить пережитое и содеянное за два года жестокой борьбы, за пережитые дни суровой блокады?
Я несколько дней ходил и все время думал только об этом, шаг за шагом вспоминал двухлетний боевой путь дивизии, перебирал в памяти бои на рубеже реки Луга, в районе Старого и Нового Петергофа, Ораниенбаума, бои на реке Усть-Тосно и близ Колпино, на Пулковских высотах, проанализировал Старопановскую операцию.
И передо мною вновь встали многие из тех, кто добровольно ушел на фронт в начале июля 1941 года, встали герои, которые и по сей день воюют с фашистами, и те, которых уже не было среди нас.
Боевой двухлетний путь дивизии я разделил на два этапа. Первый - июль октябрь 1941 года, когда она числилась ополченческой. Этот период всего лишь в сто дней был самым тяжелым. Все сто дней шли непрерывные кровопролитные бои. Каждый день был насыщен незабываемыми событиями, жаркими схватками, героическими поступками. Эти сто дней явились для ополченцев большим испытанием на стойкость и мужество, были школой войны, которую прошел каждый боец и командир. "Занятия" в этой школе закончились на Ораниенбаумском пятачке, где фашистские полчища были остановлены и где дивизия была переведена в разряд кадровой, получив новый номер.
Для нас, добровольцев, этот стодневный срок явился самым дорогим и памятным. Дорогим потому, что мы многих оставили на поле битвы, а памятным потому, что, хотя и были неопытными и необученными, остановили врага, обескровили и заставили целый месяц топтаться на одном месте. При сложившихся обстоятельствах это, конечно, была большая победа, которой мы не без основания гордились. В этих боях наша дивизия истребила свыше 20 тысяч гитлеровских оккупантов, что равносильно двум дивизиям.
Я, конечно, мысленно наметил имена отличившихся в боях, продумал, что о них рассказать, какое предприятие они представляли в дивизии - "Электросилу" или "Скороход", завод имени Егорова или авиационный институт, Ленмясокомбинат или ремонтный автомобильный завод.
Второй этап длился значительно дольше, по характеру боев и событий отличался постоянством позиций, отсутствием горечи отступлений. Воины нашей дивизии вместе с населением Ленинграда пережили трудную зиму 1941/42 годов. В этот период большой размах получило движение снайперов-истребителей, ставшее грозой для фашистов. Меткими выстрелами снайперов за восемь месяцев было уничтожено 3500 солдат и офицеров противника.
В заключение я решил призвать хранить и умножать боевые традиции дивизии, не ослаблять связей с предприятиями Московской заставы - родиной нашей дивизии, а также поблагодарить рабочих Кировского завода и Судостроительного завода имени Жданова, ближние подступы к которым мы охраняем, получая от них повседневную помощь.
И, конечно, традиционная концовка: здравица в честь Коммунистической партии и Родины, в честь героев-ленинградцев.
Все это я произнес с трибуны малого зала Дома культуры имени Горького, куда, кроме бойцов и командиров всех подразделений нашей дивизии, прибыли представители рабочих и служащих Московского и Кировского районов.
