Арина молчала. Да и что говорить, в данной ситуации мама абсолютно права. Но мать Арины – Любовь Дмитриевна еще на протяжении долгого времени продолжала свою лекцию:
– Что ты все шатаешься с этим Андреем? На что он тебе вдался? Лучше уроки бы учила! Дочь, пора взрослеть, детство кончилось, а впереди большая, серьезная и полная сюрпризов жизнь. И то, что эти сюрпризы будут всегда приятными – маловероятно. То, что сейчас в школе – это другое. А когда ты покинешь ее стены, у тебя начнётся настоящая взрослая жизнь! Ты вскоре обязательно поймешь, о чем я сейчас тебе толкую, потом еще будешь говорить: «Мама, как ты была права, почему я тебя не слушала?».
– Мамочка прости меня, пожалуйста. Дочь подошла к матери и крепко ее обняла.
– Мамочка, я тебя так люблю!
– Раздевайся и бегом кушать. Не забудь только руки помыть.
Арина стала выполнять поручения матери.
– Всю неделю будешь сидеть дома, экзамены уже на носу – нужно готовиться. Ведь ты же собираешься поступать в институт?
– Конечно мам, – снимая куртку и вешая ее на вешалку, ответила дочь.
На протяжении последующих дней Самойлова Арина готовилась к выпускным экзаменам, как и обещала, матери. Она и сама очень хотела поступить в хороший институт, но еще сильнее Арина хотела увидеть Борисова. Она тосковала за ним, пыталась гнать мысли прочь о нем, а он еще и подбавлял масло в огонь. Звонил, спрашивал: «Как дела?», но гулять не звал. «Это и хорошо», – думала она. «Ведь если бы позвал, то я бы вмиг сорвалась, бросила все и побежала к нему».
Со временем звонки от Борисова стали реже. А когда он перестал совсем звонить, то состояние юной девушки стало подобно состоянию ипохондрии. Арина старалась улыбаться, шутить, но потом уже не смогла притворяться и совсем поникла.
Вспоминая Борисова, сердце Арины так безгранично и невыносимо билось, что его бой был слышан наверно в другом городе, в другой стране, в другом мире. Она мечтала и бредила о его крепких и сильных объятьях. Но она боялась, что он ей никогда не ответит взаимностью. Ведь Борисов Андрей – ее первая настоящая юношеская любовь.
Следователь районного отдела полиции капитан Крепов Захар находился у себя в кабинете, когда к нему на допрос привели Борисова Андрея Петровича. Крепов пил хорошо заваренный чай и заполнял бумаги. Захар хорошо подготовился к допросу, так как уже понял главный подозреваемый – крепкий орешек.
Борисова допрашивали уже во второй раз. На допросе он как всегда выглядел угнетенно и совершенно не хотел отвечать на поставленные следователем вопросы. Он прекрасно понимал, что шанс выйти сухим из воды в такой ситуации практически отсутствует, но все равно на что-то надеялся. Молчать было бессмысленно, и признавать свою вину очень не хотелось.
– А может ты еще и к краже машины депутата причастен? – задал ему вопрос капитан Крепов.
– Товарищ начальник, вы мне чужие дела не вешайте, – ответил Борисов оперативнику, который сидел напротив него за столом. – Если я крал магнитолу – я честно признался.
– Признался он! После того, как тебе другого выбора не оставалось. Скупщик твой выдал тебя со всеми потрохами. Вот только мне интересно как это ты так машину потерпевшего открыл без шума и даже царапинки не оставил?
Сначала Борисов молчал, но подумавши, ответил:
– Так она открыта была.
– Ты мне здесь лапшу не вешай! Сейчас отправишься у меня на пятнадцать суток! А потом прямиком на зону.
Борисов снова опустил голову и произнес:
– На зону-то не надо. Может, есть какой-нибудь выход?
Крепов Захар встал из-за стола, кинул недобрый взгляд на сидящего парня и, произнес, посмотрев в окно:
– Выход есть всегда! Звони родственникам, пусть готовят деньги.
– У меня нет родственников, у которых есть деньги, – ответил Борисов, все также с опущенной головой.
– Знакомые, друзья…, матери сообщи, где сейчас находишься.
– Отец бухой спит сейчас, а матери я не нужен.
– Ты здесь жалостливого не корчь! – возмутился Крепов. – У меня таких жалостливых целый изолятор. Совершил преступление – отвечай! А нет денег – садись в тюрьму.
– Я крал, чтобы с голоду не сдохнуть! – громко воскликнул Борисов.
