Вынул из шкафчика белый хлеб, нарезал его большими кусками, поставил на стол четыре чашки, блюдечко с кусочками сахара. Через несколько минут внес кипящий самовар, стал заваривать чай и потом разливать его по чашкам. Александров снял свою верхнюю куртку, повесил на гвоздь, остался в бурого цвета косоворотке.
Синегуб положил себе в чашку два куска сахару, стал размешивать ложечкой, потом спохватился:
— Да вы, пожалуйста, не стесняйтесь. Ничего больше нет у меня, а хлеб, сахар — это все от души. От души.
И вдруг заметил, что гости внакладку не пьют. Алексеев взял с блюдечка кусочек сахару, пальцами разломил его пополам — одну половину Смирнову, другую себе — и только к губам приложил.
«Ах, черт, — промелькнуло в голове у Синегуба, — они ведь вприкуску пьют, не привыкли внакладку. А я, черт, бухнул два куска в свою чашку! И глупо! Глупо! Надо мне отучаться».
Он смотрел, как пьют чай Алексеев, Смирнов и Александров: двое — из блюдечка, Александров — чуть прихлебывая из чашки. Но все трое — едва касаясь губами надломленного кусочка сахару. Синегуб старался пить как они, даже налил чай в блюдечко — показалось вкусно.
— Хлеба, хлеба берите, пожалуйста, хлеба! — говорил он, сам для примера вытягивая из хлебницы кусок хлеба себе. — Очень хорошо, что пришли ко мне. Что же мне для начала дать вам читать? Нет, Михайловского вам пока рано. Хотя вы говорите — даже Лассаля, даже Милля читали. Но рано, рано. Впрочем, я уже знаю, что дать вам. Для начала… Да… вот вы, например, Алексеев, не читали еще Шатриана «Историю одного французского крестьянина»? Нет? Превосходно. А вам, Смирнов, я дам очень полезную книжицу — «Вольный атаман Степан Тимофеевич»… Хм… Что же мне вам дать? — спросил он, глядя на Александрова. — Что-нибудь подберу.
Хотел найти Чернышевского — не нашел. Не иначе как Лариса с собой унесла. Дал книги гостям — для каждого нашел подходящую, посоветовал, когда прочтут, обменяться друг с другом. Условились, что послезавтра часам к десяти вечера все трое придут заниматься.
На другой день, только пришел с Лиговки от каменщиков, явились трое. Лариса была дома. Был еще Дмитрий Рогачев — студент, поступивший простым рабочим на Путиловский завод, свой. Рогачев нередко приходил к Синегубам, оставался обедать и ночевать. Сейчас они с Ларисой разговаривали за перегородкой, а Синегуб вынул «Родное слово», тетрадки и карандаши и пригласил учеников к столу.
Часа полтора занимался с ними — заставлял читать вслух, поправлял ударения, потом каждому задал самостоятельно написать по полстранички. Пока трое за столом писали, прошел за перегородку к жене и Дмитрию Рогачеву, шепотом поговорили там о делах. У Ларисы болела голова: очень устала сегодня. Разговаривала полулежа на узкой железной кровати. Когда Синегуб вернулся к ученикам, трое еще писали. Алексеев спросил, будут ли они заниматься по «еометрии» и по «еографии». Синегуб поправил его:
— Надо говорить «геометрия» и «география». Гео по-гречески значит земля. Гео-графия — наука о земле, точнее, описание земли. Гео-метрия — значит измерение земли, паука, так сказать, о пространстве. Ну-с, изучать геометрию вам, дорогие друзья, рановато. Трудно вам будет понять геометрию. А географию — дело другое. Это можно. Я даже сказал бы, это нужно, необходимо. Географией мы с вами займемся.
И тотчас потянулся к глобусу, стоявшему на комоде. Снял его и начал:
— Знаете ли вы, что земля наша — шар? Она круглая. И вращается вокруг своей собственной оси. Каждые двадцать четыре часа делает полный оборот.
— Это мы знаем, — кивнул Иван Смирнов. — Вот только нам не очень понятно, как это люди, что на той стороне земли живут, не падают…
Сергей Силыч объяснил. Объяснять было ему интересно, он увлекался. Чуть сутулясь и поправляя очки на носу, расхаживал по комнате. Но самому ему было едва ли не труднее, чем уставшим после долгого рабочего дня ученикам. Хотелось прилечь, уснуть.
Нет, совершенно немыслимо вести занятия с торнтоновцами! Ведь за сегодняшний день это пятый урок. А на четвертый ушло по крайней мере четыре с половиной часа: на Лиговку и обратно пешком. Там занимался в подвале большого дома, где поселились каменщики… Невозможно.
