– Ну, просто волшебный молот, и все…
– Не шуткуешь?
– Никак нет.
– Так, – обратился Палваныч к стражникам, окружившим ковер. – Молоток охранять и не трогать. Дамочку расселить в женской казарме, или палатке там, или что у вас тут. Николас, пойдем к Томасу.
Прапорщик вовсю командовал местными солдатами. Еще бы – целый принц все-таки!
Солдат заглянул в шатер. Там сидел за книгой король Бесфамиллюр.
– А, барон Николас! – Томас махнул Коле рукой, мол, заходи. – Пауль дал мне почитать ваши книги. Вот, про Зингершухера Дырявые Штаны весьма любопытственно изложено. И представьте себе, я не зря потратил время. Теперь я узнал о вас все, мой юный друг.
– Что именно?
Рядовой почувствовал толчок в спину. Вслед за ним в шатер ввалился Палваныч.
– Верите ли вы в переселение душ, барон? – поинтересовался монарх.
– Я верю в переселение в душ, – ответил Лавочкин. – Если не помоюсь, то сгнию!
– Душ?!
– Купель, ваше величество, – поправился парень.
– Хм. Ладно. Не о том. Вы сравните: Зингершухера звали Николасом, и вы Николас.
– Николасов много.
– Вы высокий, жилистый, и Зингершухер таков. Русоволосы оба…
– Случайность.
– Но не все становятся героями, которых знают во всех королевствах. А этот ваш замечательный рейд за Барабаном Власти? Ведь Барабан – инструмент Зингершухера. Вы самая натуральная инкарнация великого полководца, барон.
– Совпадение.
– Совпадение?!
– Тоже мне, геном Ньютона! – вставил веское слово Дубовых.
– Бином, товарищ прапорщик, – поправил Коля.
– Рядовой Лавочкин! Отставить псевдоинтеллектуальную демагогию! Хватит наводить тень отца Гамлета на плетень отца Гамлета.
Палваныч задышал, словно разгневанный паровоз. Как и большинство военных, прапорщик не любил, когда кто-нибудь намекал на умственную специфичность людей в погонах.
– Что за хренотень отца Гамлета, Павел Иванович? – спокойно спросил солдат. – Не кричите, пожалуйста, не на складе.
– Если ты сейчас же не заткнешься, тогда заткнусь я! – выпалил прапорщик.
– Меня это устраивает.
– Господа, о чем вы сейчас говорили? – поинтересовался Томас.
– Простите, ваше величество, увлеклись, – сказал Коля. – Я не верю в переселение душ. Думаю, каждый из нас живет по разику…
– …И жить нужно так, чтобы не было потом мучительно больно на трибунале, – пробрюзжал Палваныч.
Лавочкин сник, вспомнив: по возвращении домой, скорее всего, придется иметь дело со следствием и военным судом. Многомесячная отлучка, да еще и с Полковым Знамением, – это штука страшная.
В шатер буквально ворвалась графиня Страхолюдлих. Взор ее горел, на бледных щеках пылал румянец. В руке Хельги болтался на веревочке темный талисман-флакончик.
– У Дункельонкеля есть какое-то страшное оружие, – вымолвила графиня.
Вождь и Учитель спал, сидя на троне. Кристалл снова испускал изумрудное свечение. Синела в глубине карта.
Последние дни слились для Дункельонкеля в один беспрерывный клубок проблем. Восстанавливали энергетические потоки, ловили Четырех всадников, с фронта пришел запрос на магов, Вождь формировал отряды волшебников, отбирая кандидатов из министерств. Затем генералы добили колдуна погодными сводками да отчетами о том, как вязнет армия. На него наседали снабженцы, он наконец-то отправил в Наменлос новую партию деревянных птиц, без ножа зарезала весть о том, что Панцера, занятого производством танков, зашиб Железный Ганс. Рыжего великана принялись ловить, но пока не поймали, лишь потеряли людей да время, – Ганс знал родные пещеры лучше доцландских вояк. Где-то в центре этой бешеной карусели дел и бед возник Цукеркопф и напомнил Вождю и Учителю о готовности вундерваффе.
Дункельонкель посетил подземные залы министерства магии. Там его ждал исполинский, с паровоз, энергоблох. Металлическая сигара покоилась на массивной рельсовой платформе, блестевшая позолоченными боками и величественная, как дирижабль.
На гладком боку распластался яйцеголовый колдун. Вокруг работали чародеи: кто-то контролировал поток волшебной энергии, поступающий к капсуле из Великого Разлома, несколько человек ворожили над самой вещицей, следя за ее внутренним равновесием.
Остановившись шагах в тридцати от изделия, Вождь спросил:
