В доме на Джери-стрит над номером квартиры Милли была прикреплена аккуратно вырезанная из визитной карточки полоска картона с фамилией: «Миллисент Родес». Я нажал кнопку звонка. Ничего не произошло, в ответ не раздалось ни звука. Я снова нажал и долго не отпускал кнопку, потом сделал три коротких звонка. Наконец в переговорном устройстве послышался какой-то звук, и девичий голос, отнюдь не гостеприимно, произнес:
– Это субботнее утро! Убирайтесь!
– Мне надо вас увидеть, и теперь уже далеко не утро, а почти полдень.
– Кто вы?
– Я друг Сильвии, Дональд Лэм.
Помолчав секунду, она нажала кнопку домофона, и с электрическим жужжанием открылась дверь. Миллисент занимала номер триста сорок второй. Старинный лифт находился в другом конце коридора, куда я направился, войдя в поскрипывающую от старости кабину. Подъем на третий этаж занял времени ровно столько же, сколько потребовалось, если бы я поднимался пешком по лестнице.
Милли Родес сразу открыла дверь.
– Надеюсь, у вас ко мне серьезное дело? – холодно встретила она меня.
– Вы не ошиблись.
– Хорошо, входите. Сегодня суббота. Я не работаю и решила отоспаться. Для меня это, пожалуй, единственный символ моей экономической независимости, которую я могу себе позволить, давно укоренившаяся привычка.
Я с удивлением взглянул на нее. Даже без косметики и помады на губах она была удивительно хороша. Рыжеволосая, с маленькой головкой правильной формы. Видимо, мой звонок поднял ее с постели, и, идя открывать дверь, она накинула на плечи легкий шелковый халат.
– Вы совсем не похожи на ту девушку, которую мне описывали, – сказал я.
Состроив милую гримаску, она попросила:
– Дайте девушке минутку, я немножко приведу себя в порядок и оденусь.
– Надо ли? Вы и так привлекательны. И гораздо более, чем ваше описание.
– Наверное, за это я должна благодарить Сильвию.
– Как раз нет, Сильвия тут ни при чем. Кое-кто другой, кого вы сопровождали.
Она с удивлением посмотрела на меня:
– Что-то я ничего не понимаю. Возьмите кресло и присядьте. Вы застали меня врасплох, но имейте в виду, любой из друзей Сильвии и мой друг тоже.
Милли поискала сигареты. Я тут же предложил ей свои. Она легко вытащила одну из пачки, постучала ею о край маленького столика, прикурила от моей зажигалки, удобно устроилась на краю кровати, потом подложила под спину ворох подушек и уселась, скрестив ноги.
– Наверное, мне следовало бы вас продержать внизу, пока я не застелю постель и не расставлю кресла. Но лучше не обращайте внимания на весь беспорядок, принимайте меня такой, какая я есть. Итак, что там наговорила обо мне Сильвия?
– Сильвия рассказала мне интересную историю.
– О, она это любит.
– Я бы хотел проверить, все ли соответствует действительности.
– Если Сильвия вам что-то рассказала, значит, все так и было, как она говорит.
– Это касалось вашего путешествия в Голливуд.
Она внезапно подняла голову и рассмеялась:
– Вот теперь я все поняла. Боюсь, Сильвия меня никогда не простит за то, что я сделала. Ей ведь начинал нравиться этот парень, а я ему подала стакан виски и подсыпала в него снотворное. Если бы вы только его видели – пытался говорить что-то страстное и вдруг на полуслове заснул!.. Я думала, что расхохочусь ему прямо в лицо.
– Я так понимаю, он сразу уснул?
– Мгновенно. Мы положили его на кушетку, укрыли одеялом, подоткнули со всех сторон, обложив подушками.
– Сделали все, чтобы ему было удобно.
– Ну конечно.
– Сильвия сказала, что вы сняли с него туфли, разложили диван…
Поколебавшись минуту, она подтвердила:
– Да, правильно, все так и было на самом деле.
– Вы поставили его туфли под кровать, повесили пальто на спинку кресла и оставили на нем брюки.
– Да, правильно.
– Ночь была теплой?
– Сравнительно теплой, но мы его прикрыли.
– Вы знаете его фамилию?
– Святые небеса, нет, только его имя… Джон. А вас, вы говорите, зовут Дональд?
