Корабль медленно подходил к причалу. Что ж, посмотрим на будущую "императрицу".
Событие третье
Царь и Великий Государь Михаил Фёдорович Романов отложил указ, который должен был подписать и, ткнув в него пальцем, зло крикнул стоящему рядом дьяку Фёдору Борисову:
- Почему не доложили! Это же три месяца назад было.
- Прости, Великий Государь, сам только вчерась узнал, не проходили через мои руки эти бумаги, - дьяк смущённо поправил на голове тафью.
- Ладно. Что узнал после того, как "вчерась" бумагу увидал? - усмехнулся Михаил, уверенный, что Фёдор теперь-то уж всё знает о сём деле.
- Князь Пётр Дмитриевич Пожарский меньшой отправил по весне в Смоленскую губернию своего холопа Силантия Коровина и с ним два десятка стрельцов, и плотников и печников с десяток, чтобы те деревеньки и сельца, что ему достались обиходить.
- Много ли деревенек? - перебил дьяка царь.
- Дюжина, Великий Государь, - Фёдор замер.
- Продолжай.
- По дороге, недалеко от Смоленска напали на них тати дорожные большим числом. Только стрельцы вершиловские больше тридцати татей побили, а четверых пленили и потом в Разбойный приказ передали. Из мёртвых же татей гору вдоль дороги сложили, раздев их донага, - дьяк перекрестился.
Михаил тоже перекрестился, но не преминул заметить.
- Ведь работает же сиё вразумление. Вон на Владимирском тракте татей-то нет.
- Истинно так, царь батюшка, только всё равно не по-христиански.
- Не по-христиански татьбу на дорогах чинить. Дальше рассказывай.
- Оный холоп Силантий выдал деньги крестьянам на покупку коров и лошадей, а когда те купили животину и домой стадо гнали, напали на них стрельцы смоленские во главе с товарищем воеводы Смоленска дворянином Тихоном Петровичем Осташковым. Лошадей было двадцать пять и коровёнок числом двадцать. Холопов люди конокрада Осташкова избили, а стадо погнали назад в Смоленск. Силантий Коровин, о том, прознав, попросил дворянина Осташкова стадо вернуть, но тот, пригрозив ему стрельцами, прогнал его. Тогда в ночь вершиловские стрельцы на конокрадов напали и стадо отбили. У вершиловцев трое раненых, а смолян восемь убитых и десяток раненых. Товарищ же воеводы Осташков снарядил сотню стрельцов из Смоленска и повёл их на вершиловцев, - Фёдор остановился.
Михаил вскочил со стула и нервно заходил по горнице.
- Что же это делается на Руси? Неужто у нас стрельцов лишку? Продолжай.
- Слушаю, Великий Государь. Прознал о том деле Государев дьяк Смоленской губернии Илья Трофимович Озеров, он воеводу Смоленска князя Юрия Андреевича Сицкого образумил и князь сотню вернул в Смоленск, а конокрада Осташкова в Разбойный приказ передал. Осташкова опосля доставили в Москву, и тот на дыбе во всём признался и ещё два случая признал конокрадства. Дума же приговорила оного Осташкова отправить в Тобольский городок, - Борисов снял тафью и протёр вспотевшую голову, - Это всё, царь батюшка, что успел я вызнать о деле сём.
- Что у нас, Фёдор, на Руси с конокрадами делают? - Михаил взял указ и порвал его.
- Известно, на кол сажают, али вешают.
- Подготовь новый указ, Осташкова Тишку дворянства лишить, выдать двадцать плетей и отправить в смоленский острог, к пленным ляхам, камень для дорог дробить, пожизненно. Какая от него польза в петле, а так лишних несколько вёрст дороги построим, - Михаил отошёл к окну и посмотрел в серое сентябрьское небо.
Дьяк не торопясь поднял половинки порванного указа и ждал продолжения.
- Как звали старшего у стрельцов вершиловских, знаешь ли? - повернулся государь к Борисову.
- Десятник Фома Исаев, надёжа государь, - не замедлил с ответом дьяк.
Михаил Фёдорович поражался регулярно памяти Фёдора, тот запоминал навечно всё, что прочитал, за это его царь и приблизил.
- Подготовь указ, Фёдор, Фому Исаева возвести во дворянство и дать деревеньку недалеко от Смоленска. И второй указ подготовь, назначить дворянина Исаева товарищем воеводы в Смоленской губернии. Есть ли там сейчас товарищ у князя Сицкого?
- Не ведомо мне о том, Великий Государь, - потупился дьяк.
Вот, ведь, оказывается, даже Фёдор не всё знает. Да и не может один человек про всё знать в таком огромном государстве. Российская империя протянулась с севера от Архангельска до Терского городка на юге на тысячи вёрст или километров вершиловских. А с запада от Полоцка и Чернигова, до Енисейского острога на востоке и ещё больше тысяч этих километров. Сотни городов. Разве можно всё упомнить.
