— Ты же закрываться не умеешь толком, — усомнился в моих способностях хозяин раковин и тряпок.
— Научусь! Только сначала с Микартом встречусь.
— Жаль мне тебя, девочка. Ты хоть эту защиту поставь, — толстый палец указал на браслет у меня на запястье.
— Как?
— Ох-хо-хо, — вздохнул толстяк, подхватывая мою руку и растирая в пальцах застежку браслета. — Хочешь работать — приходи к вечеру. Только если решишь с Микартом говорить, — хозяин каморки ковырнул воздух пальцами, — идите отсюда подальше. Не нравится мне все это. Но отказывать в работе не стану.
Почему он отказывать не стал, я узнала намного позже, но сейчас бодренько шагала к себе, чтобы привести себя в порядок, и наконец, сменить одежду.
Кожаный пояс оказался как нельзя кстати — я подпоясалась им, заменяя длинный кушак. А еще выбрала удлиненную приталенную жилетку — она скрывала приобретенное в лавке оружие. Очень удобно. Заводишь руку за спину и — раз! — вставляешь пальцы прямиком в кастет и в «когти». Ни с какой стороны увидеть нельзя, что у тебя под одеждой!
Темнело, как и у нас зимой, — быстро. И уже к назначенному времени улицы окунулись в сонный мрак ночи.
Вот ведь, странно, почему меня пригласили прямо к часу пик? И не проверили мои умения на посетителях во время обеда, когда в зале посетителей было — раз, два и обчелся…
Раздумывая над довольно странным поведением трактирщика-толстяка, я шагала по узеньким улочкам города. Лабиринтом назвать переплетение каменных кружев было трудно, я довольно легко обнаруживала дорогу к «Коню». Повсюду над входными дверями горели разноцветные болотные огоньки. Почти в каждом окне горела лампадка.
Здорово придумано! Так и на городском освещении экономить можно — парадные двери освещают и вход и улицу. Не споткнешься.
— Какая славная девочка! — похвалил меня внезапно преградивший дорогу «мальчик».
Рядом материализовался второй.
Я замерла на месте, аккуратно высматривая пути для отхода.
— И мне очень нравится! — раздалось за спиной, заставляя меня обернуться.
Город в отличие от усадьбы Темного, не был засыпан снегом. Во-первых, тут убирали, во-вторых, здесь ходили, в-третьих, близко стоящие дома не позволяли ветру наносить сугробы. Поэтому, хоть и освещались улочки фонарями, но разглядеть образы потенциальных зажаренных трупиков на фоне серых стен и дорог, мне не удалось.
Однако, растерянность вскоре ушла — я вспомнила, кто я есть.
— Вам чего — жить надоело? — трепыхнулась я, разминая пальцы.
Ну, надо же! Рассмешила мальчиков! Гуси хохлатые!
Глубоко вдохнув, потянула огненную силу из ближайшего окна, огонек трепыхнулся, как от легкого сквозняка, но не погас, и поделиться силой — не захотел.
Я судорожно вздохнула и обернулась к другому окну — та же история огонь не желал меня слушаться.
— Вот черт! — выругалась я себе под нос, уже жалея о сказанном ранее.
— Ну, так что? — один из любителей халявы двинулся в мою сторону, играясь с начищенным до блеска ножиком. — Денежка есть лишняя?
Я стояла на месте, понимая, что двигаться некуда — меня окружили.
— Денежка есть, кредитка есть, счет в банке есть, драгоценности есть, телефона нет — и не просите. Не дам!
— Чего?
— Чего ты плетешь?
— Макраме плету, крестиком вышиваю. На машинке умею, — не унималась я.
— Ты, что? Умалишенная? — решил уточнить один из грабителей, остановившись и не решаясь делать следующий шаг.
— Да! — обрадовалась я подсказке. — Вот справка!
И спрятала руку за поясом, успевая вставить пальцы в «когти» — помирать, так с музыкой!
Но умереть мне не дали. Яркой вспышкой пролетело что-то у самого виска и воткнулось в середину лба любителя игр с ножичками. Чудак дернулся, еще один раз моргнул и стал заваливаться назад.
Оцепенение мгновенно схлынуло, как с меня, так и с моих оппонентов. Пронзительно и заливисто свистнув, грабитель, что стоял рядом с убитым, бросился в проулок. Я обернулась, и чуть не грохнулась, потому что некто почти снес меня с ног.
Серо-синим вихрем мимо меня промчался мужчина и, схватив меня за руку, дернул за собой.
— Бежим! Сейчас их будет много!
Ну, надо же! Опять пробежка! И опять я в идеально подходящей одежде! Японский городовой!
