— Пить захотелось, — я отсалютовала Сивральвэ водой.
— И мне дай, — сипло попросила Мышь, потянувшись за питьем.
Я отказывать не стала. Все-таки, паршиво работает «снотворное», принесенное Микартом.
— Что там наш маг? — Сивральвэ вернула мне опустевший бокал, и рухнула на подушки.
— Мне не до него сейчас, — я встала и снова наполнила стакан водой, — голова раскалывается. Что мы пили?
— Ой, да все мы пили, — отмахнулась вяло ворожея и нырнула носом в подушку. — Утром сварю отвар. Выпьем — полегчает.
И тяжело вздохнув, уснула.
Мне оставалось только надеяться, что Сивральвэ плохо по-настоящему, что она не претворяется, и что я могу лечь спать, не боясь вмешательства в свои воспоминания. Хотя…
Думаю, у ведьмы все же не хватает силенок, потому что, если забраться в мои воспоминания, можно двинуться крышей. Я же не уроженка каменной пустоши… я уроженка каменных джунглей. И стоило бы ведьме, пускай и прожженной интриганке и выдумщице, увидеть хотя бы мобильный телефон или изображение на экране телевизора, тут же возникли бы вопросы. Не смогла бы она так долго скрывать удивление.
Меня так и подмывало сбежать к Микарту, и рассказать все, что удалось обнаружить. Но сгоряча делать ничего нельзя.
Я отправила образ проснувшейся Сивральвэ Темному, и завалилась спать в полной уверенности, что ведьма не заберется ко мне в голову, чтобы покопаться в воспоминаниях.
Утро выдалось хмурым. В отличие от сияющего здоровьем Микарта.
— Ну, что? Еще один прыжок и можно расслабиться! — торжественно сообщил маг. — Можем прыгать хоть сейчас!
Мы с ведьмой раздраженно переглянулись — слишком громко говорил маг. Отвар еще не настоялся, и мы ждали, пока сможем, наконец, вкусить услады и избавиться от головной боли. Во рту — кака, в руках — тремор.
В наших взглядах читалось одно пожелание — отвали, гад!
— Похоже, вам бы не помешал сейчас проверенный способ восстановления сил, — намекнул Микарт на эротический контекст предложения.
— Меня сразу укачает, — ответила я, рассмешив окруживших нас стражей.
От громкого хохота у нас с ворожеей чуть не взорвались головы. Я болезненно скривилась.
И сколько было радости, когда вожделенная жидкость потекла по горлу. Полегчало мгновенно, как и обещала Сивральвэ.
— А теперь — в ванную, — сообщила я о своих дальнейших планах.
— Я тебя проведу, — тут же вызвался в помощь маг, подхватил меня на руки и зашагал к нашему домику-холму.
Сопротивляться не было сил. От меня дурно пахло, в глазах двоилось.
— Как все прошло? — спросил Микарт, продолжая укачивать меня на руках.
— Потом, — взмолилась я, — потом покажу.
— Но ты нашла?
— Нашла, но не то, — я решила, что не стану сообщать магу о решении проблемы с браслетом, а вот про знания его отца… Но позже… после ванны.
В комнате для омовений окна не было. Свет давали странные колбы с мерцающими медузами в них. Сгустки марева, размером с крупную фасоль, медленно передвигались в жидкости.
— Это что за аквариумные рыбки? — спросила я, когда Микарт опустил меня возле большой лохани с водой и пеной.
Проследив за взглядом, нахмурил лоб.
— Не помню, как они называются, но это разновидность какой-то морской фауны.
Раздевайся!
— Чего? Иди гуляй, Темный!
— Ты мне должна, — напомнил маг, гаденько улыбаясь.
— Так ты решил взять оптом? — я не была расположена шутить, а тем более умолять. — Микарт, давай я разденусь без тебя, а потом тебя позову, и мы обговорим детали.
Что еще оставалось делать Микарту? Он вышел.
Я поспешно избавилась от одежды и забралась в душистую воду. Глаза закрылись сами по себе, рука нащупала приготовленную заранее смесь душистых и дезинфицирующих трав — аналог зубной пасты, а противный мозг забыл дать команду и рот не открылся — я обещала магу позвать его, но не позвала.
Алкоголь плохой друг. Тем более — обладателя дара. Тем более — дара, как у меня. Стоило мне отключиться, как тут же стали всплывать образы и картины непристойного содержания.
Я обреченно застонала. Сил отгонять образы не было вообще. Пускай это вмешивается маг или ворожея — плевать. Я хочу отдохнуть.
Стоило мне махнуть рукой и прекратить сопротивление, как сеанс эротического кино мгновенно прекратился, и позволил мне облегченно вздохнуть. Голова моя покоилась на бортике ванны, вода остывала медленно — пена сохраняла тепло, только шея, остающаяся не покрытой пенной шубой, покрылась мурашками.
