Но Стефан его вовсе не слушал. Страшная весть звенела в его ушах похоронным набатом. Он больше никого не хотел видеть. Оттолкнув плечом Винса, Стефан побежал в дом, в самую дальнюю комнату, забился в кресло и зарыдал в голос. Ему казалось, что жизнь уже кончена, и лучше бы он поехал вместе с отцом и лежал бы сейчас с ним рядом на поле, занесенный снегом...
Винсент тоже плакал, только очень тихо и почти незаметно. Он стоял с проклятым письмом в руках, не зная, что делать. То ли бежать за Стефаном, то ли оставить его в покое.
Пан полковник понял его состояние и посоветовал:
— Не ходи за ним. Пусть побудет один, ему это сейчас необходимо. Я вынужден покинуть вас, срочные дела. Сам понимаешь, война еще не окончена, хоть и несем потери, но надо держаться. Слышишь, парень, надо держаться!
Винсент кивнул в ответ. Он проводил полковника Шенсного взглядом и пошел в свою комнатушку. Рассказав все Марте, они вместе принялись лить слезы, поскольку пан воевода, хоть и был временами строг, но его любили.
Так они и встретили вечер, позабыв и про обед, и про ужин.
В усадьбе было так тихо, что казалось, будто ее все покинули, слуги, животные, птицы — уныние и печаль поселились здесь...
До глубокого вечера в имении все ходили на цыпочках и говорили только шепотом, чтобы не потревожить юного шляхтича. Станислав строго шикал на лакеев, если те звенели посудой или стучали каблуками громче, чем следовало.
Винс, так же как все, переживал за Стефана, но не рискнул идти к нему. Он сидел в своей комнатушке, смотрел на крошечный огонек масляной лампы, пока его не сморил сон и не пришлось ложиться.
Среди ночи кто-то тронул его за плечо. Винс вскинулся:
— А!.. Кто здесь?! Кто... Стефан? Ты...
Это и вправду был Стефан. Он сидел на кровати Винса, виден был лишь его силуэт на фоне осветленного луной окошка.
— Тшш... Не шуми, — тихо сказал Стефан. — Я посижу здесь немного, хорошо? Просто... Мне сейчас очень, очень плохо... Я остался совсем один...
Он говорил хрипловатым, еле слышным голосом, но Винс его понимал. Он спросил:
— А почему один? А мама?
И тут же проклял свой беспечный язык и глупую голову — задать такой вопрос Стефану, все равно что добивать раненого. Но Стефан ответил почти равнодушно:
— Она умерла, когда мне было два года, от лихорадки. Я ее и не помню совсем. А больше у меня никого не было, только отец... Еще Станислав, но он ко мне... Да ты сам видел, ему все равно. Что мне делать теперь, как жить?
Стефан всхлипнул, охватил голову руками и закачался. Винсент бросился к нему:
— Не плачь! Я прошу тебя, не надо! Я теперь буду с тобой, хочешь? Хочешь, я не поеду домой, совсем?! Хочешь?
— Нет, ты здесь ни при чем... Я рад, что мы познакомились, но тебя ведь ждут дома. Знаешь, как плохо терять близких? Они тебя ищут...
Винс умолк, тут не поспоришь.
— Я пойду... — проговорил Стефан, но не тронулся с места. — Там сейчас так холодно... В моей спальне... Словно в склепе... Спи, я пошел...
— Стефан! — вскрикнул Винс, — А ты не уходи! Останься! Я подвниусь, здесь хватит места!
У юного шляхтича не было сил спорить, а уходить и подавно. Он упал рядом с Винсом, ткнувшись лицом в подушку. Его плечи затряслись в безмолвном плаче. Винс придвинулся поближе, осторожно поцеловал в стриженый затылок, обнял и прижался покрепче, пытаясь согреть.
Так их и застал рассвет — спящих рядышком друг с другом в кровати, пусть тесной, но давшей им приют в столь тяжелый час...
* * *
— Пан Стефан... Пан Стефан, проснитесь...
Стефан раскрыл глаза и огляделся вокруг. Почему это его большая спальня сьежилась до размеров крохотной комнатушки? А-а-а, вспомнил...
Мальчик сел на кровати, протер глаза, зевнул.
— Кто посмел разбудить? — недовольно спросил он, глянув на двери.
— Пан Стефан, извольте пройти в дом, — вежливо сказал Станислав. — Гости приехали, встречать надобно.
— Какие еще гости? Мне что, до гостей сейчас?
— Ваш двоюродный дядюшка, пан Стефан, с визитом пожаловали.
— Кто? — искренне удивился Стефан. — Разве у меня есть такой? Никогда не слыхал!
— Пан Стефан, — терпеливо продолжал Станислав. — Извольте пройти, вас дожидаются.
