— Что, так свербит?
Оказывается, плохие парни не только в кино в самый неподходящий момент начинают разглагольствовать, чем дают шанс герою.
— Стой! Бросай меч! Я убью ее! — заорал лучник, торопливо нашаривая в колчане очередную стрелу, увидев, что я не стал ожидать окончания спора, а со всех ног бросился вперед.
Я не спринтер, стометровку за девять секунд не бегаю, ну так тут и расстояние в четыре раза короче.
Раз! Старшой хватается за меч. Лучник поднял руку.
Два! Ладонь обняла рукоять и потащила оружие из ножен. Пальцы ухватили стрелу и потянули ее наружу.
Три! Старшой делает шаг вперед и принимает оборонительную стойку. Стрела ложится на тетиву. Левая рука поднимает лук.
Четыре! Тетива тянется к уху, а я падаю на землю, и кубарем качусь в ноги лучнику.
Пять! Разящий с хрустом врубается в голень лучника. Тот кричит и, теряя равновесие, падает на стоящего рядом мечника. Рука отпускает тетиву. Стрела улетает мне за спину и там раздается тихий вздох и какое-то бульканье.
Олеся?!
Юлой разворачиваюсь на спине, даже не вскакивая. Оглядываюсь и… хохочу. Это еще не истерика, но рядом, рядом. Что называется, Бог шельму метит. На противоположной стороне вершины, держась обеими руками за древко, со стрелой в горле, оседает на землю еще один баронский дружинник. Тоже лучник.
Падение раненого товарища, фатальный выстрел и мой смех настолько обескураживают старшого отряда, что он не успевает воспользоваться преимуществом и нанести удар, пока я в проигрышной позиции. Ну а второго шанса Разящий ему, естественно, не предоставит.
Кувырок, второй, и я уже на ногах.
— Ну, что, дружище. Носил волк овец, понесли и волка? Вернемся к разговору о помиловании? Жить хочешь?
— Щенок! — ревет тот и очертя голову бросается вперед.
Странно, почему их всегда так раздражает мой возраст? Может, бороду и усы отпустить? А еще лучше наколдовать…
Удар! Еще удар! Еще! Умеет, ничего не скажешь. Но и до Свирепого Быка или Скалы, ему как мне до Императорского трона. Еще удар! Да что ж ты со всей дури лупишь? Не сваю заколачиваешь. Да и я не в латах, успею увернуться. Ух какой богатырский замах. Как булавой! Ну, извини. Сам виноват!
