Травка оказалась такой невероятно горькой, что рот тут же наполнился слюной. И это была вторая причина, почему я не торопился с ответом. Выплюнуть нельзя, Олеся обидится. А глотать эту отраву я и сам не спешил.
— Чего молчишь? Или она и тебя уже околдовала, и мы зря ждем?
Такой вопрос подразумевал действие и игнорировать его не следовало. Собравшись с силами, я заставил себя проглотить горькую жвачку, после чего повернул голову в сторону и, приложив ладонь к губам, ответил:
— Думаю. Что мне с вами делать? Казнить или помиловать.
Как я и предполагал, ответ преследователей не интересовал. Важен был голос. Снизу они нас видеть не могли, но хороший лучник, особенно из охотников, легко бьет зверя на шорох или иной звук.
Я договорить не успел, как в двух шагах от меня, как раз в той стороне, куда я говорил, в землю ударили две стрелы. Уловка сработала. Заодно не оставляя никаких сомнений, что до их настоящих намерений. Уж не знаю, что им приказали насчет ведьмы, но помощника в живых ратники барона оставлять не собирались.
— Что ты сказал? — удивленно переспросил старший отряда, до которого, видимо, только сейчас дошел смысл моих слов.
Прежде чем отвечать, я бросил в ту же сторону горсть земли. И снизу прислали еще одну стрелу.
— Ты всерьез считаешь, что я буду разговаривать, когда в ответ летят стрелы? — хмыкнул я прежним методом. — Хочешь услышать ответ, отошли лучников. И пока я их не увижу, разговора не будет.
Учитывая высоту холма, я мог увидеть лучников, не поднимаясь, только если они отойдут шагов на двести. А это уже почти предельная дистанция. И убойная сила не та, и время подлета… На таком расстоянии Разящий не оплошает.
— Зубы заговариваешь? — рассмеялся старшой. — Ничего не получится. Не впервой беглецов ловить. Слезайте лучше сами. За это обещаю вам легкую смерть. Даже девку не тронем. Сразу убьем.
Олеся тревожно подняла голову и посмотрела на меня: не поверил ли? В ответ я помотал головой. Не волнуйся, мол, дурных нет. Во что угодно поверю, даже в закат на востоке, но только не в то, что охотники за головами могут не воспользоваться властью и не изнасилуют красивую девчонку. Так что, если совсем прижмет, я ее сам зарублю. Видимо девушка прочла это в моих глазах, потому что кивнула и вернулась к своим травам.
