Я пришла в себя: будто что-то холодное вдруг коснулось спины. Я выпрямилась и сказала:
– Уильям, я хочу от всего сердца поблагодарить вас за то, что вы сделали. Честное слово, не знаю, как бы я сегодня справилась без вас. Я не имела никакого права просить о помощи, но чувствовала себя такой одинокой, а вы – мой единственный друг.
– Кого же звать, как не друзей, – сказал Уильям. Он выпустил мои руки. Наступило молчание. – Если вы останетесь с Филиппом, – нерешительно добавил он, – я смогу иногда навещать вас, верно?
– Не думаю, что я останусь с ним.
– Нет?
– Нет.
– Понятно. – Он встал и улыбнулся мне. – Отвезти вас на виллу Мирей на джипе?
– Нет, спасибо, Уильям. Я подожду.
– Ладно. Тогда желаю вам спокойной ночи. Увидимся перед отъездом, хорошо?
– Конечно. Спокойной ночи. И… большое спасибо, Уильям. Спасибо за все.
Я забыла о нем сразу же, как только закрылась дверь. Кто-то вышел из библиотеки. Я слышала голоса Ипполита и Рауля. Они тихо разговаривали о чем-то между собой. Сейчас они шли по коридору.
У меня сжалось сердце. Я вскочила и подошла к двери. Ипполит что-то говорил об Элоизе. Я прислонилась к стене возле двери, чтобы они не заметили меня, проходя мимо.
– …в лечебнице, – говорил Ипполит. – Я поручил ее доктору Форе. Он позаботится о ней.
Было еще сказано что-то о «небольшой пенсии»… потом «где-нибудь подальше от Парижа, Вальми и Канна», и в завершение, когда они были уже в самом конце коридора, я расслышала слова «сердце», «теперь уже недолго».
Они прошли в холл. Ипполит пожелал спокойной ночи. Я тихо вышла в коридор и остановилась там, ожидая, пока он уедет. Я вся дрожала. Леон и Элоиза отошли в прошлое, превратились в жалких призраков, не способных даже испугать, но я должна найти в себе силы на борьбу еще с одним призраком.
Рауль что-то спросил. В ответ Седдон произнес что-то неразборчиво, я поняла только слово «уехал». Снова резкий вопрос Рауля, голос Седдона:
– Да, сэр. Несколько минут назад.
– Понятно, – мрачно произнес Рауль. – Благодарю вас. Спокойной ночи, Седдон.
Потом я поняла, о чем он спрашивал. Я забыла, что Ипполит еще здесь, что Седдон еще не ушел из холла. Я бросилась бежать по коридору.
– Рауль! – отчаянно крикнула я.
Стук входной двери заглушил мой крик.
Я добежала до холла и в эту минуту услышала шум мотора. Удивленный голос Седдона произнес:
– Как, это вы, мисс Мартин? Я думал, вы уехали с мистером Блейком!
Я не ответила, пробежала холл, рванула дверь и выбежала в темноту.
«Кадиллак» уже тронулся с места. Когда я добежала до низа большой лестницы, он отъезжал от дома. Я снова позвала Рауля, но он не расслышал; во всяком случае, машина не остановилась, наоборот, прибавила скорость. Я бросилась бежать за ним.
Я была не больше чем в двенадцати ярдах от машины, когда она осторожно въехала на первый поворот и скрылась из виду.
Если бы я тогда могла соображать, то ни за что не сделала бы подобного. Но я была не в состоянии рассуждать. Я знала только, что должна сказать ему то, что должно быть сказано, – иначе не смогу больше жить. И, не задумываясь, повернулась и побежала по лесной дорожке, которая коротким путем вела к шоссе.
Это была узкая тропинка, круто спускавшаяся к мосту Вальми. Я много раз ходила по ней вместе с Филиппом. Ее недавно расчистили, и ступеньки, положенные в самых опасных местах, были крепкими и широкими, но скользкими. Идти по этой тропинке ночью в туман равносильно самоубийству.
Обо всем этом я не думала. По странной случайности в кармане оказался фонарик Филиппа, и при его слабом, неверном свете я почти бежала по головокружительно крутому спуску, будто за мной по пятам гнался целый сонм привидений.
Слева я видела свет фар «кадиллака», спускавшегося по первому, самому длинному отрезку зигзага. Мотора почти не было слышно. Я пробиралась через кусты, не обращая внимания на ушибы и царапины.
Конечно, я не смогу его догнать. Он все еще подо мной, на первом повороте, лучи фар освещали северную сторону дороги, и тени деревьев, мимо которых я пробегала, плясали и ложились на тропинку у моих ног, словно спутанная сеть.
