Габриела — женщина современная до мозга костей и знает, чего хочет. Остается лишь гадать, как это по окончании полицейского колледжа в Авиле успешную выпускницу не оторвали с руками первые копы Мадрида. Ясное дело, половая дискриминация в органах правопорядка здесь совершенно ни при чем. В общем, вместо блестящей столичной карьеры молодую женщину-детектива ожидал заштатный городишко, где шоссе Е25 пересекает Гвалдаквивир между Бэлен и Кордовой.
Оставив двух помощников в униформе бродить снаружи, Габриела отправилась в харчевню. В ноздри ударил крепкий запах. Не сказать, чтобы кофе, вино, сигаретный дым и копченые окорока в совокупности давали неприятный аромат, но, на беду, к ним примешивался дух кожи, дегтя, инжира и свиного навоза. На несколько мгновений гостья застыла на пороге — черный силуэт на ослепительном фоне раскаленных камней и глины, — вдыхая относительно свежий воздух. Когда глаза привыкли к полумраку, Габриеле удалось разглядеть троих мужчин того возраста, в который приходят все крестьяне, распрощавшись с молодостью. Посетители учтиво поздоровались. На их голоса из маленькой двери вышел официант и облокотился на стойку, ожидая заказа.
Горожанка попросила кофе-эспрессо и выбрала себе место, откуда был бы хорошо виден весь бар. За столиком она достала из кожаной сумочки сигареты, небрежно щелкнула зажигалкой, выпустила изо рта серую струйку дыма и неторопливо обвела заведение взглядом, явно приглашая присутствующих к разговору. К стойкому аромату заведения добавилось благоухание дамских духов. Свеженакрашенные при въезде в деревню губы оставили еле заметный блестящий след на фильтре тонкой длинной сигареты.
— Интересно, это они просто так, по дороге заскочили? — спросил один из мужчин, ни к кому особенно не обращаясь.
— Вы же знаете, у нас тут серьезное дело, — произнесла горожанка.
— А она что, тоже с копами?
— Я их начальница.
— Ну да, мир не стоит на месте, — отозвался другой посетитель. — Женщины. Боссы. Не такие уж мы отсталые, понимаем, что к чему. Если наши родные внучки водят гоночные авто и говорят о совокуплении не краснея, открытым текстом… Разве мы против? Начальствуйте на здоровье! — Он сверкнул глазами, а потом вдруг растянул губы в добродушной беззубой улыбке.
Габриела ответила быстрым выразительным взглядом.
Чтобы собрать вокруг себя толпу, ей оказалось достаточно сесть за столик. Прошло около часа. Гостья из города и пальцем не пошевелила, а вента превратилась в некое подобие местного суда. Парни в униформе торчали у дверей, лениво посматривая на ребятишек, собак и свинью, чье присутствие нарушило бы «официальный протокол».
Выдвинулся даже собственный президент. Им оказалась опять же дама, правда обремененная большим количеством килограммов, подбородков и прожитых лет, чем Габриела. Грубым, раскатистым голосом сеньора Эмилия — так она представилась — призвала собрание к порядку и заговорила, в основном обращаясь к детективу:
— Неделю назад уроженец нашей деревни возвратился, чтобы поселиться у своих дяди и тети. — Она указала на пожилую пару, которая тут же встала и вежливо поклонилась сеньоре полицейской; та подняла руку в знак приветствия. — Я говорю «уроженец», но едва ли «житель». Ибо хотя его родители и появились на свет в здешних краях, они давно уже мертвы.
— Упокой, Господи, их грешные души и прости им беззакония их, — торопливо зашептали старики, а молодежь недовольно поморщилась, устыдившись надушенной горожанки.
— …беззакония их, — кивнула сеньора Эмилия. — Юный Эрнесто отправился на обучение в Сеговию, и с тех самых пор мы ни разу его не видели. Вплоть до внезапного и неожиданного возвращения, когда молодой человек окончательно потерял рассудок и, судя по всему, был отправлен подальше от огней и шумихи большого мира. Кто привез Эрнесто, мы не знаем. «Добрые друзья», — только и повторял несчастный. Видимо, он и сам понятия не имел, кто они — эти черствые мужчины, что умчались на своем «мерседесе», едва успев выставить гонщика на дорогу — с тяжелыми сумками в руках и отвисшим слюнявым подбородком. Дядя и тетя узнали его по фотографиям в газетах и, скорбя о состоянии юноши, приютили его у себя. Но почему? — Пожилая женщина неожиданно возвысила голос на целую октаву. — Почему друзья и работодатели не позаботились о нем? Как можно вышвырнуть человека на пике славы лишь из-за того, что он душевно заболел?
