— Подвал, — отозвалась она. — Мы оборудовали здесь морг, когда начались… смерти.
— Почему здесь? Разве не логичнее держать тела в больнице?
— Для изучения. Искали способ совладать с тварями.
Старуха остановилась и толкнула широкую двустворчатую дверь. Половинка с тихим скрипом отворилась.
Эл вошёл вслед за колдуньей и увидел ряды столов. На них лежали тела, укрытые простынями, почти чёрными от пыли. Пахло антисептиками и реактивами. Запах был старый, почти выветрившийся, но чувствительные ноздри демоноборца почувствовали его — как и лёгкую вонь мертвечины.
— Целых трупов здесь нет, — сказала старуха, шагая между столами. — Враги всегда забирали какие-то части. Поначалу мы не могли ничего понять. Потом сообразили: они искали недостающие детали.
— Части тел?
— Да.
— Для чего?
— Все организмы размножаются по-разному. Эти строили подобных себе из мертвецов. Не знаю, почему они не утаскивали тела целиком. Вероятно, у них есть план. А может, это просто безумие. Так или иначе, мы видели то, что обитает в недрах горы. Множество составленных из трупов существ, которые живут не понятно за счёт какой силы. Руки, ноги, головы, тела — всё сшито и сращено, скреплено скобами и проволокой. Жуткие твари! Большие и маленькие, иногда просто огромные. Они проникали в город через разломы, трещины, пещеры. Все здесь пронизано ходами.
— Откуда они вообще взялись? — спросил Эл.
Старуха остановилась возле последнего стола и стянула простыню. В воздух поднялось облако пыли. Эл увидел истерзанное тело, в котором даже трудно было узнать человеческие останки.
— Хочешь, погляди, — проговорила старуха, отступив.
— Это вы его так выпотрошили?
— В том числе и мы.
Некромант склонился над столом. Понять что-либо по останкам было невозможно. Но оставался вариант допросить убитого.
— Так откуда взялись эти «враги»? — спросил Эл.
— Всё началось с битвы при Великом разломе, — чуть помедлив, ответила колдунья. — Когда мы сокрушили орду зитов, всё в округе было завалено телами. И мы решили избавиться от них, похоронив в недрах горы.
— Шахты? — вставил некромант.
— Именно. Несколько дней мы трудились, сбрасывая в них трупы. Даже не представляю, сколько их было.
— И потом эти враги вернулись?
Старуха кивнула.
— Вернулись, да. Но они были уже другими. А теперь к ним присоединились победители. Один за другим. То, что ты видишь, лишь малая часть, — колдунья кивнула на ряды столов. — Те, кого мы изучали. Остальных пришлось сжечь. Но их части там, — узловатый палец указал в пол. — Внизу. Вместе с зитами. Я не знаю, какая сила оживила наших врагов. Может, ты это выяснишь, демоноборец.
— Постараюсь, — ответил Эл. — Для начала взгляну на шахты.
Старуха покачала головой.
— Они снаружи защитного барьера. Разве что ты выйдешь из Даармахира так же, как вошёл.
Эл задумался. Он сомневался, что Эра способна открыть портал. Девушка только начала восстанавливаться. И даже если бы смогла, едва ли она согласится сделать это. Ведьма наверняка собиралась копить силы, чтобы осуществить свой план. А именно — заставить некроманта воскресить её родных. Демоноборец ни на миг не допускал, чтобы ей это удалось. С другой стороны, следовало быть осторожным. Ведь кто знает, на что ведьма способна? Предел земной магии не был известен никому.
— Я провожу тебя назад, — сказал Эл старухе. — А затем займусь делами.
— Удачи, — ответила колдунья. — Чует моё сердце, она тебе понадобится.
Мальчик спотыкался, понятия не имея, обо что. Иногда это было нечто твёрдое, иногда мягкое, а порой осклизлое, чавкающее. От отвращения парня передёргивало, но сильнее омерзения оставался страх. Что нужно этому странному человеку, от которого пахло застарелыми фекалиями, потом и химикатами? Зачем ему ребёнок? Не стоило ли отдаться в руки оборотней? Смерть, конечно, ужасала, но она была бы быстрой, а здесь…
Молчание нарушил обитатель Зоны.
— Свежая кровь, — проворчал он, дёргая мальчика за шиворот так, что затрещала ткань. — Очень нужна. Мало, совсем мало осталось нас. Надо работать, надо трудиться. Ученье и труд… — он захихикал, и от этого звука у парня по всему телу побежали мурашки. — Столько ещё не сделано. Они не кончаются, никак не кончаются.
