Он посмотрел на невысокие узкие прозрачные туннели, связывавшие районы станции. Хотя поисковое оборудование Империи было демонтировано, большинство обитателей осталось на станции. Многие из них нашли другие способы зарабатывать деньги и даже неплохо преуспевали, ничуть не сожалея о падении Империи или недостатке внимания со стороны Новой Республики.
«Вот это отдых! — подумал Хэн. — Ни тебе послов, ни парадных костюмов, ни официальных обедов».
Вездеход приблизился к ним и остановился.
— Как вы собираетесь оплатить эту услугу? — раздался скрипучий голос.
— У нас есть гарантийное письмо, — сказал Хэн.
— Я принимаю только твердую валюту, — проскрипел водитель и начал разворачивать вездеход.
— Эй, подожди, приятель! — крикнул Хэн. — Ты… — Он чуть было не сказал: «Ты что, не знаешь, кто я?» Он путешествовал инкогнито, и водитель, конечно, не знал, кто он.
— Гарантийное письмо требует обеспечения, Мастер Хэн, — сказал Трипио.Иначе оно не имеет силы.
— Знаю, — усмехнулся Хэн. — Я просто хотел помахать у него перед носом всеми этими подписями и печатями.
Вездеход пополз по направлению к туннелю.
— Давай назад! — крикнул Хэн. — Плачу наличными!
— Покажите ваши деньги.
Хэн показал красивые, цвета радуги, банкноты Новой Республики. Как хорошо, что Сенат в свое время не смог протащить закон, запрещающий свободное обращение наличных денег. Хэн как раз тогда занимался контрабандистской деятельностью, и ему было бы трудновато обходиться без свободно конвертируемой валюты. Именно из-за контрабанды Сенат и хотел принять этот закон.
Вездеход приблизился вплотную к «Соколу» и уткнулся в его защитные экраны.
Хэн отключил двигатель «Сокола» и нажал кнопку охранной сигнализации.
— Ну, пошли, — сказал он. — И не забывайте, кто мы такие. Я хочу сказать — как раз забудьте, кто мы такие.
Трипио заранее побеспокоился о маскировке, выкрасив себя в темно-пурпурный цвет. Хэн отрастил бороду. И только Люк ничего не сделал, чтобы замаскироваться.
— Послушай, малыш, — сказал Хэн. — Я все-таки думаю, что ты должен что-нибудь сделать. Может быть, постричься наголо? Иначе тебя наверняка кто-нибудь узнает.
Люк с усмешкой взглянул на него:
— Я не буду стричься. Никто меня не узнает. Его черты внезапно затуманились и стали изменяться. У Хэна закружилась голова. На его глазах Люк стал совсем другим человеком: волосы потемнели, черты лица стали обычными и незапоминающимися, а сам он стал выше и тоньше.
— Проклятье! — сказал Хэн. — Только не делай этого со мной.
Новый облик Люка вновь затуманился и стал прежним.
— Хорошо, — сказал молодой Джедай. — Не буду тебя больше пугать. Но теперь ты веришь, что меня никто не узнает?
— Верю, — усмехнулся Хэн.
Они открыли дверцу люка и вышли наружу.
Хэн очень хотел, чтобы с ними сейчас был Чубакка. Но, поскольку они решили путешествовать инкогнито, это было бы слишком рискованно. Отрастив бороду, Хэн имел все основания рассчитывать, что его не узнают. Но человек, путешествующий вместе с коричневым вуки, сразу был бы разоблачен: во всей Республике слишком хорошо знали генерала Хэна Соло и его верного друга Чубакку.
Входное отверстие вездехода было открыто, но Хэну преградил путь какой-то полупрозрачный рычаг. Хэн нажал на него, но рычаг не двинулся с места. Хэн нажал еще сильнее, но тут перед ним появилось еще несколько подобных рычагов. Хэн стал колотить по ним, теряя терпение.
— Эй! — крикнул он водителю.
— Отпусти! — раздался скрипучий голос.
— Отпусти его, — сказал Люк. — Ты держишь его за руку. И за ногу. И еще не знаю за что.
— Откуда ты знаешь?
Но Люк только посмотрел на него и ничего не сказал.
Хэн отпустил конечности водителя.
— Ненавижу, когда ты так делаешь, — заметил он Люку.
— Деньги вперед, — сказал водитель. — Потом входите.
Хэн вытащил несколько купюр и протянул их вперед. В дверной проем просунулась тонкая полупрозрачная конечность с четырьмя когтями стального цвета, острыми и длинными — едва ли не с руку Хэна.
— Прелестные ноготочки, — усмехнулся Хэн и вложил деньги в когти. «Прелестные ноготочки» тут же проворно сгребли купюры.
— Спасибо, сказал водитель. — Но вы должны мне больше.
