остановился и провел эту ночь вблизи с ними. В римском войске замечено было чудное явление: острия копий заблистали ярким огнем. Видевшие это поражены были страхом. С первым рассветом обе стороны схватились за оружие и начали битву. Иоанн с небольшим отборным числом воинов своих переправился через реку и ударил на вандалов, но Цацон встретил его стойко и обратил в бегство, причем вандалы преследовали до самой реки. Но тут Иоанн, поспешно схвативши порядочное число Велизариевых щитоносцев, напал на Цацона с криком и шумом: завязалось упорное сражение, в коем и Цацон, брат Гелимера, пал. Тогда все римское войско перешло реку, бросилось на вандалов, обратило их в бегство и гналось за ними до самого стана. Возвращаясь назад, обобрали убитых, особенно тех, на ком было много золота, и поспешили в свой стан. В этом сражении со стороны римлян пало пятьдесят, а вандалов восемьсот. По возвращении с битвы с пехотою, Велизарий еще того же дня в сумерки, что было мочи, поспешил со всем войском к стану вандалов. Гелимер, узнав о прибытии Велизария со всею пехотою и остальным войском тотчас сел на коня, и не сделав никаких распоряжений, без оглядки поскакал в Нумидию с некоторыми своими родными и служителями: так был он испуган. Вандалы, узнавши о бегстве его, и видя неприятелей в глазах, мужчины, женщины и дети пришли в страшное замешательство, подняли рыдание и, не думая ни об имуществе, ни об милых своих, каждый бросился бежать, куда только мог. Римляне выступили и овладели станом; бежавших же целую ночь преследовали, причем мужчин, которых нагоняли, тут же убивали, а детей и жен брали в плен. Сокровищ такое множество нашли, какого никогда и нигде не случалось им встречать, потому что грабя римскую империю, все сокровища снесли они в Ливию; да и самая земля их, добрая и плодоносная, доставляла им большие выгоды. Девяносто пять лет обладая Ливией, вандалы накопили огромные сокровища, но все это в один день перешло в руки римлян. Воюя три месяца, с октября по конец декабря, Велизарий покорил всю Ливию. Он приказал Иоанну Армянину броситься в погоню с двумястами отборных воинов за Гелимером, и доставить его живого, либо мертвого. Преследуя Гелимера, он бы непременно схватил его, если б не помешало следующее происшествие: один из копьеносцев Велизария, находившихся при Иоанне, будучи в пьяном виде, хотел застрелить птицу, сидевшую на дереве и, натянувши тети-{152}ву, пустил стрелу, но в птицу не попал, а хватил Иоанна сзади в шею. Пораженный этим ударом, Иоанн умер, заставив по себе сильно сожалеть императора Юстиниана, Велизария, всех римлян и самых кархидонцев. Таким образом Гелимер в этот день спасся бегством и прибыл к маврусиям. Велизарий, спеша за ним, загнал его на гору Папую, лежащую на конце Нумидии. Стесненный осадою во все продолжение зимы, Гелимер почувствовал недостаток во всем, необходимом для жизни; ибо у маврусиев не родится ни хлеба, ни вина, ни масла, но только просо и ячмень, которые они, как бессловесные животные, едят, без всякого приготовления на огне. Будучи в таких обстоятельствах, Гелимер просил Фараса, которому Велизарий поручил наблюдать за ним, прислать ему кифару, один хлеб и губку. Фарас недоумевал, что бы это значило, но принесший письмо объяснил ему, что царь Гелимер, не видавши хлеба с того времени, как ушел на гору, хочет по крайности взглянуть на него; губку просит для глаз, которые болят у него от немытья, чтобы сколько-нибудь утолить боль их, а кифару для одного хорошего музыканта, при нем находящегося, чтобы игрою на ней оплакивать и по возможности выражать постигшее его горе. Услышав об этом, Фарас сжалился и, соболезнуя о судьбе человеческой, сделал по письму его, т. е., послал Гелимеру все, что было ему нужно. По прошествии зимы, Гелимер, опасаясь дальнейшей осады римлян, и вместе жалея о детях родичей, которые, будучи в таком несчастном положении, уже покрылись червями, упал духом и написал Фарасу, что он со всеми, находящимися при нем, готов сдаться Велизарию на честное слово. Фарас, подтвердивши все клятвою с своей стороны, взял их и прибыл с ними в Кархидон. Велизарий принял его с большою радостью, но Гелимер вошел к Велизарию с смехом. Некоторые заключили из сего, что он от чрезмерной горести тронулся ума и действует как сумасшедший; но друзья его утверждали, что он поступил в этом случае, как проницательный муж, именно: вспоминая себе, что он доселе был царем, сам царского происхождения, пользовался большим могуществом и огромными сокровищами, и вдруг принужден бежать и претерпеть всякого рода бедствия в Папуе, а теперь находится даже в числе пленников, не может потому иначе смотреть на все человеческие дела, как на достойные всякого смеха. Велизарий содержал как его, так и прочих вандальских начальников, с должною честью, надеясь представить его потом в Византию императору Юстиниану.
