Самохин в числе первоочередных вещей назвал те же батареи для радиостанции, сахар, муку и, если возможно, гвозди и верёвки. Во вторую же очередь он просил прислать запас тёплых вещей, прежде всего обуви, и, по возможности, кошмы для утепления жилища, а также кровельное железо для труб и разных мелких надобностей. Начальство помялось-помялось, тем не менее согласилось, что было воспринято Самохиным и Сухановым как плохой знак: похоже, их собирались забрать как можно позднее…
Следует заметить, что Иванов и Сидоров вели себя в этой ситуации так, как будто всё развивалось наилучшим образом. Прораб Суханов закрыл им наряд на строительство зимнего домика, что обеспечивало дополнительные средства и, возможно, премиальные, поэтому мужики не торопясь занимались заготовкой дров и ловлей рыбы.
– Деньги целее останутся, – философски сказал Иванов. – А то бы уже пропились насмерть.
Семей ни у кого из них не было.
Все ждали снега.
Но прежде чем появился снег, со стороны Алдана пришёл самолёт.
Это был неторопливый, уверенный в себе Ли-2, ветеран эпопеи освоения советского Севера. И управлял им, судя по всему, точно такой же ветеран, ас ледовых разведок и геологических забросок… Потому что самолёт дважды пробарражировал над длинной марью, начинавшейся в полукилометре за лесом, указывая точку возможного сброса, затем принялся нарезать круги чуть в стороне, давая людям возможность подойти поближе к площадке. Затем низко, на бреющем полёте, прошёл над заболоченным, уже начавшим замерзать пространством и сбросил вымпел для пристрелки.
Следующим заходом машина при подходе к мари замедлила движение и, казалось, едва не зависла над болотом. Из брюха самолёта выскользнули четыре железные бочки из-под горючего и две молочные фляги. Все затаили дыхание, ожидая, что сейчас вслед за грузом в тайгу рухнет и сам самолёт, – настолько полной была иллюзия того, что машина просто остановилась в воздухе. В этот самый момент самолёт взревел и прыгнул вперёд, набирая скорость и врезаясь в высоту. Затем сделал ещё один круг над площадкой – наверное, чтобы убедиться, что люди уже подходят к сброшенному грузу, – и, извиняясь, покачал крыльями, после чего ушёл на восток, к Охотску.
– Ас. Наверное, из полярников, – проговорил Суханов, следя за тем, как самолёт исчезает в небе. – Вот этот финт – с остановкой в воздухе – он смертельно опасен, чуть промухаешь со скоростью – и машина валится вниз, как топор. Я такое видал на Бараборке пять лет назад. Ан-2 довыделывался. Очень уверенный человек этот командир.
Финт неизвестного командира, по большому счёту, сработал. Обычно снаряжение в сбрасываемых с борта бочках как минимум перемешивалось, как максимум – превращалось в труху. В этом же случае не лопнуло даже ни одной консервной банки и не сломалось ни одного элемента в батареях радиостанции. По иронии судьбы больше всего пострадала четвёртая бочка – с керосином для ламп. Каким-то невероятным, как всегда, образом она в верховом болоте обнаружила одиноко стоящий валун и треснулась об него краем обруча. Вовремя подбежавшие мужики перевернули её отверстием кверху.
– Не, мужики, нас тут точно зимовать оставят. Ишь сколько топлива сбросили, – покачал головой Сидоров.
На самом деле с топливом объяснение было гораздо проще: двухсотлитровая железная бочка была одним из самых доступных видов тары, а керосин в недемократическом Советском Союзе стоил копейки. Поэтому геологическим снабженцам было проще погрузить на борт целую бочку (исходя из соображений «запас карман не трёт», конечно), нежели разливать всепроникающую жидкость ещё по каким-нибудь ёмкостям.
Весь остальной груз превзошёл самые смелые ожидания как Самохина, так и Суханова: войлочные кошмы, тёсла, меховые унты, гвозди «сотка» и «стопятидесятка», кровельное железо, патроны к карабину, оленьи кукули, долженствующие заменить ватные маршрутные спальники, мука, сахар, чай и сгущёнка. Батареи для радиостанции, само собой.
Первый же сеанс радиосвязи принёс некоторую определённость: начальник партии сообщил, что их, кровь из носу, постараются вывезти из тайги к Новому году, построенное же зимовье будет служить опорной базой для полевых отрядов, действующих в данном районе, на следующий год. Поэтому предлагалось «залабазировать» излишки снаряжения, а также построить возле основного зимовья баню. Молочные фляги для воды (наполненные пока мукой и сахаром), а также львиная доля листового железа предназначались как раз для неё.
