— Серьёзно? Это из-за того, что они ваши товарищи?
— Нет. Если бы я так поступил, они бы погибли, даже если бы я сдерживался. Мы не можем такого допустить.
Кот глянул на Брюнхильд.
— Мне следует рассмеяться на это или проигнорировать?
— Тебе следует избегать задавать подобные вопросы, — произнес Хаген с еще одной горькой улыбкой. Затем он озабоченно нахмурился. — Брюнхильд, я могу получить подробный отчет от этого кота позже. Есть ли еще какая-то информация, которой ты желаешь со мной поделиться?
— Да. UCAT послала специальное подразделение для Пути Левиафана в бой, по-прежнему собирая его вместе. Также Фасольт, что сотрудничает с UCAT как часть мирной фракции, вероятно, встретится завтра с лицом, ответственным за Путь Левиафана.
— Они определенно с этим спешат. Значит, Фасольт окончательно повернулся на сторону Лоу-Гира…
— Я понимаю, почему Фафнер ведет себя так безрассудно. В конце концов, он сын Фасольта.
— Воин, зовущий своего отца неудачником… он спорит с остальными сейчас, не так ли? Как он там? Молод?
— …Я бы сказала, скорее неопытен, чем молод. Похоже, он использует детские аргументы и утверждает, что они справедливы.
Горькая улыбка Хагена усилилась после слов Брюнхильд.
— Ему ничего не остается, кроме как оперировать детской аргументацией. Это дитя, пытающееся убедить взрослых, которым нужна причина для того, чтобы делать что-либо. Но…когда взрослые приучат себя действовать на основе произвольных причин, они в итоге проиграют, когда дитя начнет всерьёз настаивать на детской справедливости. Они проиграют не детским аргументам, но чему-то гораздо более опасному.
— Чему-то… более опасному?
— Да, чему-то очень опасному. Чему-то, что у нас некогда было, чему-то, чего у нас никогда больше не будет, и чему-то, чем мы однажды воспользовались, чтобы оттеснить взрослых. — Он оперся рукой на подбородок и взглянул вверх. — Сын Фасольта получил хорошее воспитание.
— Похоже на то, что в резервации UCAT Фасольту довелось пройти немало трудностей.
— Да, — ответил Хаген, по-прежнему взирая вверх. — По правде сказать, Фасольт сделал в этой резервации немало. Он смирился с поддержкой UCAT в контроле над концептами, сосредоточившись на безопасности крошечной резервации. Все жалуются на то, что он не сделал ничего кроме этого, но жизни мирной фракции в этой резервации находятся в руках UCAT.
— Если Концептуальное Пространство удалят, большинство из них не продержатся и месяца.
— Фасольт и остальные получили возможность жить, как они живут, только благодаря переговорам, что они провели, используя имущество и знания, с которыми они бежали… и благодаря милости UCAT, я полагаю.
— Вам не следует говорить это остальным.
Брюнхильд нахмурилась и глянула на Хагена.
По-прежнему поддерживая подборок рукой, старик слабо улыбнулся. Эта улыбка медленно усилилась.
— Я это знаю. В конце концов, именно я привел всех сюда и воспользовался Концептуальным Ядром для создания этого пространства. …Как бывший проводник и нынешний защитник, я необходим в качестве лидера для всех. Как бы мучительно это ни было. — Он повернулся к Брюнхильд. — Как насчет того, чтобы обменяться? Ты можешь забрать моего Фафнира Возрожденного, а я заберу твою Реквием Зензе. Я буду чувствовать себя гораздо счастливее, болтая о старых временах с жителями Преисподней.
— Это невозможно. После слияния с механическим драконом вы не можете отделиться, не так ли? И концепт создания Преисподней здесь, в Лоу-Гире, слишком слаб. Даже если вы отворите ее с Зензе, жители смогут выходить наружу лишь на небольшие периоды времени.
— Правда… Если бы мы могли поговорить с ними надлежащим образом, это помогло бы уменьшить всеобщую враждебность.
Хаген поднял голову и взглянул на перегородку, отделяющую холл от остального помещения.
— Если бы мы не опасались разрушения мира, мы могли бы спасти гораздо больше жизней.
Он опустил взгляд. Когда теневые фильтры добавились к приборам видения, из Фафнира послышались Тихие звуки.
— Жаль, что то же случилось с этой птицей.
— Это его вина. Он ее бросил.
— Может, он и был тем, кто ее бросил, но мы были теми, кто ее не спас.
