Синдзё сказала, что для нее это второй раз, но ее лицо побледнело. Саяма же не выказывал беспокойства.
В этом месте мертвые брали верх.
Синдзё окинула взглядом ткань, скрывающую одно из тел.
— Похоже, это происшествие привело к некоторым размышлениям о нынешней системе. Конкретнее, о вступительных требованиях для специального и стандартного подразделения, о разделении труда и о том, как разбираться с подобными ситуациями, если они повторятся.
— Если кто-нибудь умирает, как оповещают его родственников?
— Официальные сотрудники якобы находятся за границей, так как пребывают на военной службе. В этом случае родственникам сообщают, что произошел несчастный случай, когда они караулили в опасной части мира. Что же до родственников в составе UCAT — то им просто говорят правду.
— А что если погибнет ученик вроде Казами?
— Она не связана с UCAT или ИАИ, потому сообщат, что был несчастный случай. — Синдзё глянула на Саяму, — Ты злишься?
— Разумеется, нет. Это в порядке вещей для корпорации — пытаться себя защитить. И… с подобными конфликтами они никогда не поймут, если ты попытаешься рассказать им правду. Я уверен, что UCAT каждой страны сотрудничает с правительством и корпорациями, дабы сохранить определенную информацию в тайне.
— Так и есть, — кивнула Синдзё.
Затем она повернулась к оставшейся плите. Ее покрывала черная ткань, и она размещалась подальше от остальных.
Саяма догадался, кто находится под этой тканью.
— Там тот оборотень, с которым мы столкнулись позавчера?
— Да, — подтвердила Синдзё.
Она передала Саяме кусочек ткани, который вытащила из заднего кармана. Это был белый пергамент. На нем виднелись буквы, написанные черной краской.
— Помещать это возле тела при первом визите — традиция 1-го Гира.
Саяма присмотрелся и увидел, что несколько кусочков ткани уже поместили у ног, тогда как цветы расположили у головы.
Пока Саяма возлагал ткань, Синдзё опустила палец в стеклянный стакан с водой, стоявший рядом с цветами. Она позволила каплям влаги скатиться на ткань, покрывающую грудь.
Саяма проделал то же самое.
Пока холодные капли воды стекали вниз, его взор задержался на расположении цветов.
Помимо белых цветов, которые поместили и у остальных шести, там лежало два букета желтых хризантем. По количеству упавших цветочных лепестков Саяма сделал вывод, что один букет принесли накануне, а второй — сегодня.
Вода в чашке была холодна и не содержала осадка или пузырьков.
…Выходит, кто-то должным образом за этим следит.
Вдруг его глаза переместились на стебли возложенных хризантем. На каждом цветке виднелась прямая горизонтальная царапина довольно высоко на стебельке.
Саяма вздохнул, когда увидел тонкий водянисто-зеленый цвет царапин.
— Что такое, Саяма-кун?
— О, похоже, меня повсюду окружают одни лишь мягкосердечные люди. Но раз такова их воля, я ничего не имею против.
— Э? — спросила Синдзё, наклонив голову.
— Не переживай об этом, — ответил Саяма.
Он положил руку на черную ткань.
— У нас есть разрешение по поводу него?
— Да, мы получили его как от мирной фракции, так и от тех, кого захватили вчера. …Фракция Королевского Дворца, так вроде их звали?
— Понятно, — произнес Саяма, кивнув.
Они, вероятно, желали пойти на переговоры без каких-либо секретов.
Он сложил руки вместе, поклонился и поднял ткань.
В своей голове он представлял выражение лица оборотня, которое стало завершением их позавчерашней схватки.
…Что я буду делать, если это выражение по-прежнему там?
Он не колебался и не выказывал удивления. Он просто опустил ткань вниз с этим вопросом в голове. Однако…
— Человек?
Под тканью находился темноволосый мужчина-иностранец. Он обладал короткими, неряшливыми волосами и угловатым лицом. Его глаза были закрыты, и от того он походил на спящего.
Саяма услышал, как Синдзё произнесла:
— Оборотни 1-го Гира превращаются в волков, когда они напряжены. И они возвращаются в норму, когда это напряжение проходит. Они не могут превращаться в волков под концептами Лоу-Гира, но философский камень, сделанный из уменьшенной копии концепта письма 1-го Гира, был обнаружен в его желудке. …Ты можешь разглядеть следы того сражения?
