— Где я?
Она находилась не в комнате общежития. Это было другое место. Намного больше и теплее.
Она сосредоточила взгляд, но все, что она видела, это потолок, книжные полки и обширное пространство. Однако Брюнхильд его узнала. Ее память приняла форму слов.
— Библиотечная стойка.
Она уснула на стуле, а не на кровати. То, что она заснула, печка рядом с ней, и зеленое одеяло, которым кто-то ее укрыл, заставило ее осознать свою оплошность.
Но вместе с тем она задавалась вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то прикрыл ее одеялом. Она едва проснулась, но поместила одеяло обратно на плечо, с которого оно соскользнуло, и отдалась его теплу.
Вслед за этим она увидела то, что ее разбудило. На одеяле рядом с ее грудью стояла небольшая фигура.
Солнечный свет, поступающий через окно между двумя книжными полками, вместе со светом от потолка осветили птенца с синей головкой и черными крылышками.
Глаза Брюнхильд встретились с птичкой. Птенец поднял хвостик и тихонько защебетал.
Брюнхильд замерла на месте.
— Ах…
Слабый голос вырвался из ее губ, и ее ресницы опустились.
Она пошевелила руками, чтобы поднять одеяло, и мягко поддержала птенца сквозь ткань.
Со скрипом стула Брюнхильд поднялась. Стоя на ее руке поверх одеяла, Птенец склонил головку. Он поклевал внутри своих крылышек, но в остальном находился на месте.
— Ты можешь выпрыгивать из коробки, но по-прежнему не можешь летать, не так ли?
Брюнхильд протянула руку к картонной коробке.
Птенец спрыгнул с горки на одеяле прямо внутрь.
Состояние содержимого коробки с прошлой ночи изменилось. Блюдце для еды ныне содержало крохотные желтые зерна.
Это было просо. Зигфрид рассыпал его для птиц утром, и, похоже, птенец уже немного поклевал, пока Брюнхильд спала. Однако он глянул вверх на Брюнхильд и приоткрыл свой перевёрнутый рот.
Замечание насчет птенца пришло откуда-то сбоку.
— Похоже, Вы ему весьма приглянулись.
Этот низкий голос сопроводил белый бумажный стаканчик в вытянутой руке. Пар и слегка кисловатый запах исходил из сосуда. Там находилось кофе.
Брюнхильд повернулась к человеку, сжимавшему стаканчик.
Рядом с ней стоял высокий пожилой мужчина. То был Зигфрид. Он один раз кивнул.
— После того, как это выпьете, возьмите своего птенца и кота и уходите, — произнес он, делая упор на то, что она должна идти.
Старик поставил стаканчик на стойку.
Он повернулся к ней спиной, потушил печку и начал разбирать вещи под стойкой.
Брюнхильд положила одеяло на стул и разбудила черного кота, свернувшегося калачиком под стулом. Кот поднялся и осмотрелся по сторонам. Его спящие глаза повернулись к спине Зигфрида.
Затем он разок кивнул и постучал по ноге Брюнхильд.
Он указал своей передней правой лапой на Зигфрида перед тем, как соединить лапы вместе, словно в молитве.
Брюнхильд кивнула и встала.
— Эм, — пробормотала она себе под нос. Она дотронулась до своего лица и обнаружила, что сохраняла свое неизменное невозмутимое выражение. Ее волосы растрепались, но она решила, что это в допустимых пределах. Она подхватила стаканчик со стойки и отхлебнула кофе.
Девушка испытала себя так, будто впервые за долгое время вкусила настоящую еду или напиток. Остатки ее напряжения оставляли странный привкус железа во рту, но кофе смыло его прочь.
Тот вкус, похоже, согрел ее тело. Выпив кофе до дна, она осознала, что на донышке оставался сахар. Но она ничего не могла с ним поделать, потому что у нее было ложки. Она едва не наградила горькой улыбкой согнутую спину, продолжавшую организовывать вещи под стойкой.
— …
Она вернула свое привычное выражение лица. Стаканчик издал легкий звук, когда она поставила его на стойку. Брюнхильд знала, что ей следует сказать.
— Я извиняюсь за… прошлую ночь.
— Вы имеете ввиду Ваш неожиданный визит?
— Не только это, — ответила Брюнхильд на вопрос спины. — Но и то, что Вам пришлось меня согреть после того, как я заснула и вы дали мне суп…
— Моя помощь подошла к концу к тому времени, как Вы уснули. Можете не волноваться. Вы попросили меня помочь. В ту минуту всё, что вам оставалось, это уснуть.
На этих словах Зигфрид подобрал какие-то документы.
