Губы Камбера Эрдера, герцога Северных земель и регента королевства Иберлен, сами собой внезапно раздвинулись в кривой усмешке.
И стало совсем темно.
Так началась эта история. Два знатнейших вельможи королевства, два соратника, два лучших друга сошлись в смертном бою — и один из них пал.
Разумеется, Радлер Айтверн, отважный и справедливый герцог Запада, лорд побережья, пошел на захват власти не из честолюбия, а из желания спасти свой народ. И он спас свой народ — потому что чародей по имени Бердарет Ретвальд, откликнувшись на призыв Коронного Совета, явил свою колдовскую силу и в жестокой битве уничтожил армию Империи, на многие годы отогнав иноземцев от иберленских границ. Наградой чародею стал опустевший трон.
Вопреки опасениям многих, чужеземный колдун, сев на Серебряный Престол, не оказался ни угнетателем, ни тираном. Напротив, надев корону, Бердарет Ретвальд правил осмотрительно и мудро, и при помощи своих советников, первым из которых сделался герцог Айтверн, вновь поднял из пепла разрушенное королевство. Истоптанные поля были засеяны, сожженные города — отстроены, и дни войны сменились днями мира. Страна, что недавно стояла на краю гибели, уцелела и процветала. Победа, видевшаяся недостижимой в ту страшную зиму, была достигнута.
Однако любая победа имеет свою цену, и однажды эту цену приходится платить.
Ценой победы над южными захватчиками, ценой выживания королевства оказалась навсегда разрушенная дружба между благородными домами Эрдеров и Айтвернов. Приняв титул своего отца, герцог Элтон Эрдер хорошо запомнил, чей меч лишил его отца жизни — и передал эту память своему наследнику. Два самых знатных рода королевства не враждовали открыто — но и прежней теплоты между ними уже не было. Пока лорды Запада сидели по правую руку от королей и пребывали в зените славы, лорды Севера наблюдали за ними со стороны. В стране царил мир, но не для всех этот мир был добрым.
Минуло сто лет, и миру пришел конец.
Выдалось ясное апрельское утро, погожее и беззаботное. Солнце уже поднялось из-за поросших душистыми травами восточных равнин, осветив бескрайнее синее небо. Стольный город Тимлейн купался в свете разгорающегося дня, и свет этот, казалось, проникал повсюду. Он окружал сверкающим ореолом высокие башни и стены, ложился золотыми отблесками на ровную гладь рассекавшей город реки.
Повсюду в Тимлейне царило приподнятое оживление. Начинаясь на бойких купеческих рядах на южной окраине города, там, где толклись в суматохе тысячи людей и выставлялись на продажу привезенные из далеких земель товары, оно охватывало всю столицу, пока не разбивалось об исполинские укрепления королевской цитадели.
Город радовался весне. Ледяная зима, принесенная стылыми ветрами из-за Каскадных гор, сгинула наконец без следа. Прошедшая зима оказалась скупа на снегопады, но морозы держались такие, что иные птицы падали на лету, не в силах шевельнуть заледеневшими крыльями, а капли вина из фляжки норовили застыть на губах инеем. Старики по деревням болтали, что подобных холодов не случалось уже лет сто, с самих что ни на есть стародавних времен, и дескать это Повелитель Бурь в своем ледяном дворце подстегивает зиму стальными бичами, гоня ее на юг.
Так или иначе, зима закончилась. На смену ломким, жестким травам пришла пробившаяся из земли изумрудная поросль, тянущаяся к ласковому небу. Молодая листва украсила деревья. Даже воздух казался особенно сладким и свежим — вдыхать его было все равно что пить чарку доброго вина. Повсюду разносилось пение вернувшихся с юга птиц, заполнившее тянущиеся через весь город тенистые парки. Сады, окружавшие аббатства Святого Арлана и Святого Берда, утопали в цветах. Набережные реки Нейры были заполнены прогуливающимися горожанами, впереди которых неслись музыка и беззаботный смех. В протянувшихся по левому берегу ремесленных кварталах вовсю кипела оживившаяся работа. Роскошные особняки в аристократических районах распахнули свои ворота для пышных приемов и балов, а купечество подсчитывало грядущие в нынешнем году прибыли, обещающие стать немалыми. На площади Рассвета и на стрелами расходящихся во все стороны от Янтарного Кольца проспектах каждый вечер устраивались гуляния и празднества, многолюдные и шумные, разогретые людским весельем и хмельным элем. В старинном городе, чьи мостовые отсчитали уже много сотен лет, отпечатавшихся по камням конским цокотом, выдалось веселое время. Трактиры полнились оживленным людом, в предместьях развернулись ярмарки, торгующие диковинками из далеких стран.
