Хроники Червонной Руси - страница 189
— Ну что ж, отроче! — Святополк лукаво подмигнул Биндюку. — Пожалуй, я соглашусь с твоим князем. Он прав, воевать нам с ним более ни к чему. Вы как думаете, бояре? — обратился он к нескольким важно восседавшим на скамьях мужам в дорогих кафтанах ипрского и лунского сукна.
Бояре с князем были единого мнения. Всё вроде складывалось для Биндюка хорошо, но вдруг, словно из преисподней, ворвалась в палату, громко стуча посохом по дощатым половицам, облачённая в чёрное вдовье платье, в тёмном убрусе на голове старая княгиня Гертруда.
Гневом пылало её испещрённое густой сетью морщин лицо. Нос, с годами ещё более заострившийся, подрагивал в такт исполненным лютого негодования словам.
— Ворога нашего, Володаришки, гонца принимаешь у ся, сын! Ентот Биндюк от брата твово покойного Ярополка откачнул! Переветник еси!
Она замахнулась на Биндюка посохом, и если бы не тот самый гридень, который привёл его к Святополку в терем, отроку Володареву было бы несдобровать. Но успел гридень перехватить длань княгини, удержать её от удара.
— Пусти! — завизжала в ярости Гертруда. — Все вы вороги! Сына моего возлюбленного сгубили! Внука моего Ярослава в порубе ты, Святополче, сгноил! Дрянь ты, выродок! Позор рода человечьего! — кричала Гертруда на Святополка, уставив в его сторону скрюченный хираргой костлявый перст.
— Чего шумишь опять, мать? — зло процедил Святополк, недовольно скривившись, будто взял в рот что-то кислое. — Клятвопреступник был твой внук! Дал роту у гробов святых великомучеников Бориса и Глеба, да за старое, за крамолу взялся. Вот и споймал я его и в поруб швырнуть велел.
— Убивать-то зачем?! Брата свово родного, кровиночку! Ворог еси! Не сын ты мне с сего дня и часа! — продолжала неистовствовать вдовая княгиня. — Клятву вспомнил! Будто сам ты в Любече клятву не давал, крест не целовал, а потом у Василька очи вынул!
— О том помолчала бы, мать! Сама прекрасно знаешь: обманул меня тогда Давидка! — прорычал зверем великий князь.
Гертруда внезапно выронила из рук посох, в отчаянии закрыла лицо руками и разрыдалась, аж взвыв от горя и обиды.
Святополк презрительно сплюнул. На шум сбежались отроки, появился старый дядька княжеский — Перепит, хитрые маленькие раскосые глазки его беспокойно забегали.
«Ничему не удивляйся», — вспомнил Биндюк слова Володаря. Ростиславич знал, о чём говорил.
Гертруду по взмаху руки Святополка две проворные холопки усадили на обитую бархатом скамью.
Палату обдало ароматом благовоний. Шурша парчой, поспешила на шум из бабинца молодая жена Святополка, царевна Варвара Комнина. Была гречанка невысока ростом, но стройна, очень смугла, черноволоса и черноглаза. Над верхней губой у неё виднелся пушок. Не отличалась молодая Варвара особенной красотой, слегка картавила, имела длинноватый нос с заметной греческой горбинкой. Волосы у неё вились мелкими кудрями-барашками. Несмотря на юный возраст, — а стукнуло киевской княгине всего восемнадцать лет, — оказывала она на своего супруга сильное влияние.
За три года брака у княжеской четы родилась дочь Мария, которая сейчас, семеня ножками, бежала следом за матерью. В руках двухлетняя девочка держала большую деревянную куклу, наряженную в платье из разноцветных лоскутьев.
При виде дочери лицо Святополка озарилось ласково]! улыбкой. Марию он любил, тогда как к обеим старшим дочерям от покойной Луты не испытывал особенной привязанности.
Девочку он взял на руки и посадил себе на плечо. Мария с любопытством завертела головой.
— Баба! — указала она пальчиком в сторону Гертруды.
Тем часом княгиня-мать уже немного успокоилась. Приняв из рук челядинки чашу с клюквенным морсом, стала медленно пить.
Опорожнив чашу, Гертруда снова обратилась к Святополку:
— Вот помрёшь ты когда, кто вослед тебе княжить в твоих волостях станет, дурень ты этакий?! Одного племяша ты сгубил, второй, Вячеслав, весь израненный лежит, невестимо, выживет ли. Токмо двоих девок тебе Лута покойная родила, теперь вот у царевны Варвары тож дочка. Един байстрюк, Ярославец у тя! Гляжу, весь в тебя и выдался. С поля боя на Вагре бежал, в порты наложивши, вместях с сим уродом. Коломанишкой! Яко и ты на Рожни Поле от Володаря с Васильком стреканул, дубина стоеросовая!
