Хроника великого джута - страница 122
(Эти головокружительные победы Сталин назвал спустя всего три месяца «головокружением от успехов». И победы и успехи были победами и успехами насилия, геноцида. А головы если у кого и кружились, то отнюдь не у вождей и исполнителей их директив, а у тех, кого они загоняли в колхозы, кружились от недоедания и истощения, от начинающегося голода.)
Через неделю Голощекин выступал с докладом на Пятом пленуме крайкома и вновь давал указания, на этот раз о темпах перехода кочевников в оседлость, или, как тогда говорили, на оседание:
«Основной путь разрешения сельскохозяйственной проблемы у нас в Казахстане лежит по линии освоения огромных площадей, раньше всего коренным казахским населением, путем коллективизации. На этой почве необходимо в кратчайший срок осуществить оседание». (Выделено мной. – В. М.).[283]
В прениях выступил с докладом И. Курамысов и уточнил, что через пятилетку девять десятых всех казахов будут жить оседло. Он сообщил о решении бюро крайкома перевести на сплошную коллективизацию Петропавловский и Кустанайский округа, а также подобрать десятка полтора районов по всем округам и перевести их на сплошную коллективизацию в течение этого же года (вот и вся добровольность в понимании партбюрократов: «перевести»!).
Курамысов с подъемом провозгласил лозунг:
– От карликовых колхозов – к районам и округам сплошной коллективизации!
«Такой темп колхозного движения, – сказал он, – возможен только на основе того, что середняк массой пошел в колхозы… Этот перелом означает, что мы в части коллективизации села можем идти несравненно большим темпом, чем шли до сих пор. И характерно то положение, что казахские районы почти не отстают от темпа коллективизации русской деревни…
Колоссальную роль в деле усиления темпа коллективизации будут играть организуемые в Казахстане совхозы. В этом отношении Казахстан может достичь огромных результатов, может оставить позади себя образцовые, на сегодняшний день, области СССР».
Лихорадочное нагнетание темпа коллективизации началось. Обещаниями и усилиями партийных чиновников оно превращалось в гонку за выколачивание самого высокого процента в рекордно короткие сроки. Чуть позже погибельную для народа процентоманию подстегнуло лицемерное решение ЦК ВКП(б) о темпе коллективизации: «ЦК ВКП(б) подчеркивает необходимость решительной борьбы со всякими попытками сдерживать развитие коллективного движения из-за недостатка тракторов и сложных машин (будто бы кто-то из ретивых исполнителей пытался сдержать этот массовый загон в колхозы. – В.М.). Вместе с тем ЦК со всей серьезностью предостерегает парторганизации против какого бы то ни было «декретирования» сверху колхозного движения (будто бы его декретировали снизу или сбоку. – В.М.), могущего создать опасность подмены действительно социалистического соревнования по организации колхозов игрою в коллективизацию».
Курамысов растолковывал исполнителям основополагающие мысли Голощекина:
«Вполне возможно, что коллективизация животноводческих хозяйств несколько сложнее, труднее, чем коллективизация зерновых хозяйств. Это ни в коей мере не означает, что мы в этом отношении помирились на меньшем темпе коллективизации, нежели это предусмотрено в отношении зернового хозяйства».
Пятый пленум крайкома, разумеется, послушно проголосовал за те установки, которые выдвинул Голощекин. В резолюции о колхозном строительстве записали:
«Всемерно стимулировать коллективизацию животноводческих хозяйств в таких же темпах, как по зерновому хозяйству… имея в виду охватить не только зерновые районы, но и животноводческие и хлопководческие, установим темпы коллективизации с расчетом на полный охват населения в течение одного года».
17 декабря 1929 года решением пленума предписывалось охватить коллективизацией к весне 1930 года 30 процентов хозяйств.
Участники пленума, конечно же, горячо вскидывали руки, шумно одобряли, хлопали в ладоши. Под это лихорадочное оживление на собраниях начинался великий загон в голодное и холодное колхозное будущее, где на пороге скалилась смерть – уже не с косою в руках, а как бы за рулем широкозахватной косилки.
