«Интервью»
Соболев Эдуард Евгеньевич сидел в удобном, мягком кресле напротив ведущего программы и ещё одного молодого человека. Если юноша был внешне спокоен, имел репутацию уже известного, можно сказать, модного режиссера, то Соболев чувствовал себя как рыба на сковороде. Он беспомощно щурился под своими толстыми стеклами очков с гигантскими темными дужками, нелепыми и такими для него характерными, закрывающими большое зримое пространство словно шорами. Это был легко запоминающийся образ. Уже почти толстяк. Эти нелепые очки, времен семидесятых годов прошлого тысячелетия. Намечающаяся лысина и невероятно детская улыбка, одновременно нервная растерянность или упорное упрямство. Его можно было не принимать всерьез, но после того, что с ним случилось, после этого оглушительного успеха последнего столичного спектакля, известность просто преследовала его по пятам. И даже то, что они находились в этот момент тут, в съемочном зале популярного ТВ канала, в прямом эфире этого канала. Все это, как по мановению волшебной палочки изменило его жизнь. Ведущий программы стал ерзать. Он не обладал достаточным количеством времени и стал нервничать, повторил свой вопрос:
– Что же вы будете делать дальше? Чем интересным порадуете публику?
Соболев молчал, словно он не был готов ответить на такой простой вопрос. Он совершенно не хотел отвечать, так как уже добился всего, что хотел, или думал, что достиг того, что хотел. И тогда молодой режиссер Сима Хрустальный, уже хорошо изучивший этого человека, пришел ему на помощь, он сделал поддерживающее, одобрительное движение рукой, как бы снимая напряжение. Он тоже ждал ответа, но в глубине души ответ этот уже знал заранее.
Эта пауза затянулась!
Соболев, завернутый в новый костюм, подправленный перед съемками студийными гримерами, вдруг потек под светом ярких софитов, но очнулся, преобразился и произнес нейтрально:
– Я всегда готов к дальнейшему сотрудничеству…
Интервью продолжалось.
Итак, давайте познакомимся поближе. Наш невольный герой – это средний клерк одной успешной дальневосточной компании, бывший государственный служащий – Соболев Эдуард Евгеньевич. Еще некоторое время назад он сутками «корпел» над квартальным отчетом своего отдела, проверял важные бумаги, сметы, сверял даты командировок, пил с сослуживцами кофе из аппарата, находящегося на его этаже здания «… гражданпроекта», обсуждал текущие проблемы, слушал анекдоты в курилке, собирался в баньку на субботний вечер. То есть все как обычно.
И все было бы ничего, если бы ему не приснился сон! Простой такой, цветной, широкоформатный сон. Сон, который он сразу запомнил и даже записал его на бумаге, когда проснулся. Сами понимаете, мы не помним свои сны долго и неизвестно, с чем это связано. Но все последующие события перевернули жизнь Эдуарда Евгеньевича или создали какие – то предпосылки для этого. Наверное, он описал его только потому, что не делал этого никогда раньше.
Утром почтальон принесла срочную телеграмму, в которой сообщалось о смерти дальнего родственника. Его приглашали на панихиду. Эдуард Евгеньевич в душе был бы рад просто отделаться скорбными формальностями, отписаться. Но вспомнил свои частые поездки к ним в детстве и в годы беспечной юности. Подумал о своих дальних родственниках, которых не видел последние десять лет. Вспомнил и то теплое и доброе чувство к ним, и это большим комком всколыхнулось, забилось в его душе, окончательно накрыло его своим крылом. Он решительно позавтракал как всегда на скорую руку и отправился на место своей работы.
Скорая отлучка исполнительного подчиненного была полной неожиданностью для его босса. Так в воздухе повисли вопросы о сауне с членами приезжей комиссии, об отчете. Прозвучали торопливые слова соболезнования. Босс был вполне обычный человек, имел свои слабости и привычки. На его столе и на стенах находится множество фотографий с корпоративных поездок на охоту, на рыбалку, порой с очень известными людьми, просто так, в компанейской непринужденности. Это его маленькая толика радости в жизни столицы Приморья.
