Сначала Конноли отделывался туманными фразами, но Шеба настаивала:
— Ну же, выкладывай. Ты раньше со многими девушками спал? Или с женщинами? Сколько их у тебя было?
Он показал ладонь.
— Пятеро?
— Угу. Не считая тебя. И таких классных, как ты, не было.
— А сколько им было лет?
Конноли вновь попытался темнить. И вновь Шеба настояла на ответе.
— Ты у меня первая старушка, если тебя это интересует, — медленно проговорил Конноли.
Шеба ткнула его пальцем в грудь:
— Все-все, хватит.
— А я у тебя пелвый лебятенок?
Дикий лепет вызвал у Шебы отвращение.
— Первый, — пробормотала она.
Конноли со смехом лизнул ее руку.
— Не понравилось, да?
— Что?
С каждым мгновением Конноли раздражал Шебу все сильнее, и все труднее было не показывать ему этого.
— Ну, про твой возраст говорить и все такое… — Конноли запнулся, явно взвешивая, рискнуть ли произнести вслух то, что было у него на уме. Наконец хихикнул: — Боишься, что сиськи отвисли.
По словам Шебы, она и раньше слышала от него гадости — об одноклассниках и учителях. Но, всякий раз ужасаясь жестокой пошлости его реплик, она не принимала их всерьез. Мальчик хочет казаться взрослым, считала она. Вот и цепляет на себя маску циника. До сих пор она не была мишенью для его мерзостей.
— Это отвратительно! — Шеба с такой силой отпихнула Конноли, что он наполовину сполз с кровати.
Увидев выражение его лица, она решила, что он ударит ее. Конноли этого не сделал. Просто вернулся на место. И вздохнул. Шеба готова была наорать на него, но, не найдя от ярости достаточно сильных выражений, молча повернулась к нему спиной. Кровать оказалась слишком узкой для подобного маневра, так что Шеба буквально вжалась в ледяную стену, лишь бы не касаться тела Конноли.
Даже этот безобразный случай не положил конец их связи. И в этом, на мой взгляд, очевидный признак зависимости Шебы от Конноли — или, по крайней мере, от придуманного ею образа. Она не покинула дом. Не заявила, что разрывает всякие отношения с порочным, сквернословящим мальчишкой. О нет, она лежала рядом, кипела от возмущения и грозилась уйти. А по прошествии какого-то времени, когда Конноли соизволил пробурчать извинения, — простила его. Если ей верить, он умолял «не злобиться», восхищался ее красотой, твердил, что она «лучше всех его подружек». И ей этого оказалось достаточно.
— Стивен слышал такие речи с детства, вот и перенял, — оправдывает его Шеба. — Он вовсе не хотел меня обидеть, просто пытался пошутить. Нет, это было ужасно, я понимаю. В отношениях с таким мальчиком, как Стивен, конечно, есть свои изъяны. Но ведь ему было очень стыдно. И еще… еще… с моей стороны было бы так глупо порвать с ним из-за какой-то дурацкой фразы.
О романе Шебы я узнала в ноябре. К этому моменту связь длилась чуть более восьми месяцев и уже была близка к финалу, хотя Шеба этого и не осознавала. Разоблачение Шебы, дату которого я отметила двумя золотыми звездами, случилось в Ночь Гая Фокса. Шеба пригласила меня на праздничный семейный ужин и последующую прогулку на Примроуз-Хилл — смотреть фейерверк. Не питая слабости к фейерверкам, я колебалась насчет участия во второй половине вечера, однако Шеба настаивала.
— Ну пожалуйста, Барбара, — ныла она. — Мне нужна моральная поддержка.
Семейство Хартов переживало нелегкие времена. Все усилия Ричарда и Шебы устроить дочь в другую школу терпели крах. Школы, одобренные Полли, ее отвергали — и наоборот. Дыру в процессе обучения временно заткнули репетитором (за счет матери Шебы). Ричард изощрялся в остротах насчет «доставки образования на дом», но смешного в ситуации было мало. Учитель занимал у Полли три часа в день, а все остальное время она болталась по дому и трепала нервы родителям. Шеба сбросила килограмма три, не меньше.
Ночь Гая Фокса выпала на среду. По просьбе Шебы я приехала к ним пораньше. Дверь открыла Полли.
— Здрасьте, — буркнула она под нос и удалилась.
Я прошла следом в гостиную, где Полли и Бен, растянувшись на полу, смотрели телевизор.
— Что показывают? — спросила я, кивнув на экран, где шел какой-то мультфильм. Бен шепнул что-то неразборчивое. — Что-что?
