Представительство Первосвященного располагалось на огромной пустой площади, выходящей к гавани. Полученные указания призывали Деккерета побывать там и, несмотря на поздний уже час, он нашел представительство открытым: как оказалось, жители Толигая пережидали день в домах, избегая жары и перенеся все дела на поздний вечер.
Пришлось немного обождать в передней, украшенной большими белыми портретами царствующих Властителей: Понтифика Конфалума, нарисованного в фас, взирающего великодушно, но подавляющего своим величием, и молодого Венценосца Властителя Престимиона — в профиль,— в чьих глазах светились ум и энергия. Маджипура расцвела под его правлением, подумал Деккерет. Еще мальчишкой он видел Конфалума, тогда Венценосца, чей двор находился в красивейшем городе Бомбифэйле на вершине Горы. Деккерет помнил, как ему хотелось кричать от радости при виде спокойного, излучающего силу Венценосца. Несколько лет спустя Конфалум стал Понтификом и переселился в подземные тайники Лабиринта, а Престимион был избран Венценосцем. Он совершенно не похож на прежнего Властителя: в равной степени внушительный, он отличался более стремительной, энергичной силой. Во время грандиозного шествия по Пятидесяти Городам Горы он углядел в Норморке юного Деккерета, приблизил к себе. В той поездке к нему присоединилось много рыцарей, обучавшихся в Верхних Городах. Прекрасными, значительными казались Деккерету великие перемены в его жизни, наступившие с той поры. В восемнадцать лет юноше выпал фантастический шанс за один день подняться к трону Венценосца; а затем… затем был и несчастный отдых в горах Зимроеля, и теперь, когда ему едва исполнилось двадцать, нервничал в пыльном вестибюле представительства Первосвященного в скучном городе мрачного Сувраеля, и было такое ощущение, что у него вообще нет будущего, только череда бессмысленно прожитых лет.
Невысокий и пухлый, раздраженный хьерт появился в дверях и объявил:
— Старший управляющий Колатор Ласгия примет вас.
Титул был звучный, владельцем его оказалась стройная темнокожая женщина не старше Деккерета, она внимательно оглядела посетителя большими ласковыми глазами. Небрежно совершила знак Первосвященности, отвечая на приветствие, и приняла верительные грамоты.
— Инитэйт Деккерет,— прочитала вслух. — Поручено расследовать и навести справки… подразумевает… провинция Кантора… так. Я не понимаю, Инитэйт Деккерет, вы в службе Венценосца или Понтифика?
— Я в службе Властителя Престимиона, в самой низшей ступени; но когда я был в Канторской провинции, у Службы Первосвященного возникла нужда в человеке для расследования кое-чего в Сувраеле, местные официалы узнали, что я все равно собираюсь сюда, и сделали мне предложение, хоть я и не отношусь к службе Понтифика…
С легким шлепком бросив бумаги Деккерета на крышку стола, Колатор Ласгия перебила его путаные объяснения вопросом:
— Вы все равно собирались сюда? Могу я узнать, зачем?
Деккерет вспыхнул:
— Это мое личное дело, если позволите.
— А какие дела,— продолжала она,— вызвали к Сувраелю столь вынужденный интерес моих братьев Первосвященности из Кантора, или мое любопытство и в данном случае неуместно?
Деккерет почувствовал себя неуютно.
—Это связано с дисбалансом в торговле,— ответил он, с трудом выдерживая ее пронзительный взгляд. — Кантор является производственным центром и поставляет свою продукцию в Сувраель в обмен на скот; последние два года поставки блейсов и маунтов из Сувраеля неуклонно снижались, и сейчас экономику Кантора трясет. Производственникам трудно оказывать Сувраелю такой большой кредит.
— Для нас это не ново.
— Намерен осмотреть здешние пастбища, — сказал Деккерет.— Необходимо также сделать всё возможное, чтобы поставки скота увеличились как можно скорее.
— Хотите вина?— внезапно предложила Колатор Ласгия.
Деккерет по традиции считался с гостеприимством; пока он что-то невнятно бормотал, женщина достала две фляжки золотистого вина, ловко сорвала, пробки и протянула одну Деккерету. Вино было холодным и ароматным.
— Вино из Кантора,— заметила женщина.— А насчет дисбаланса в торговле Сувраеля, Инитэйт, ответ в том, что в последний год Понтифика Приникипина Сувраель поразила страшная засуха. Спросите, какая разница между засушливым годом и обычным? Но разница есть, Инитэйт, и значительная — от засухи пострадали округа, где выращивают скот, так что у нас не было возможности его прокормить, и пришлось забить столько, сколько смог принять рынок, а большую часть оставшегося продать фермерам в восточном Зимроеле. Немного времени спустя — как раз, когда Властитель Конфалум перебрался в Лабиринт — снова пошли дожди, и в саваннах начали расти травы, но на восстановление поголовья потребуется несколько лет. Потому-то торговый дисбаланс и продолжался так долго, но теперь, смею вас уверить, все входит в норму.— Она холодно улыбнулась.— Что ж, я рада, что могу уберечь вас от неудобств неинтересной поездки во внутренние округа.
