— Айлимур? Мараун?
Девочки не отвечали. Элзинома заглянула в комнату и увидела их склонившимися над каким-то маленьким предметом, который Мараун быстро спрятала за спиной.
— Что у вас там?
— Это ничего, мама, так, одна небольшая вещица.
— Что за вещица?
— Одна безделушка.
Что-то в тоне Мараун вызвало подозрение у Элзиномы.
— Дай мне посмотреть,— сказала она.
— Но это действительно пустяк.
— Дай мне посмотреть.
Мараун бросила быстрый взгляд на старшую сестру. Айлимур, выглядевшая неспокойной и какой-то странно неловкой, только пожала плечами.
— Это личное, мама. Разве у девочки не может быть чего-то личного? — сказала Мараун.
Элзинома протянула руку. Вздохнув, Мараун нехотя подала маленький зуб морского дракона с вырезанными на его поверхности незнакомыми, и от этого еще более смущавшими душу, символами, имевшими странный остроугольный вид. Элзинома, наверное, под влиянием непонятного ею послания увидела в этом маленьком амулете зловещее предзнаменование и угрозу.
— Где ты взяла это?
— У всех есть такие, мама.
— Я спросила, откуда это у тебя?
— От Ванимуна. То есть от сестры Ванимуна Шулаир. Но она взяла это у него. Могу я забрать его назад?
— Ты знаешь, что это означает? — спросила Элзинома.
— Означает?
— Я сказала: ты знаешь, что это означает?
Пожав плечами, Мараун сказала:
— Это ничего не означает. Так, безделушка. Я собираюсь просверлить в нем дырку и носить на веревочке.
— Ты думаешь, я поверю в это?
Мараун молчала. Айлимур сказала:
— Мама, я… — она запнулась.
— Продолжай.
— Это просто причуда, мама. У всех такие. Это какая-то новая сумасшедшая идея лименов, будто морские драконы — боги, что они будут властвовать над миром, что все беды, которые происходят в последнее время, это сигнал, предупреждающий о скором их пришествии. Говорят, что если мы будем носить зуб морского дракона, мы спасемся, когда они выйдут на сушу.
Элзинома холодно сказала:
— В том, что ты рассказала, нет ничего нового. Подобной чепухой забивают головы простаков уже сотни лет. Но всегда это делалось скрытно, всегда шепотом, потому что это идея безумная, опасная и нездоровая. Морские драконы — это огромного размера рыбы и больше ничего. За ними наблюдает Бог, заботящийся о нас через Коронованного, Понтифика и Леди. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Элзинома с треском разломила пополам конусообразный зуб и бросила обломки Мараун, которая смотрела на нее со злобой, какую она никогда раньше не видела ни у одной из своих дочерей. Элзинома поспешно повернулась и вышла на кухню. Руки ее дрожали, и ей стало холодно. И если Леди даровала ей спокойствие в своем послании… в том послании, которое, как ей казалось, приходило к ней не сегодня, а месяц назад… то оно совсем ушло от нее теперь.
Все умение потребовалось применить самой опытной лоцманше для входа в Нуминорскую гавань, поскольку пролив был узким, а течение быстрым и песчаные рифы неожиданно возникали на обманчивом дне. Но Панделюма была спокойной и уверенной и отдавала приказы ясными решительными жестами. И королевский флагманский корабль элегантно прошел по коварному проливу, миновал его горловину и вышел на широкую безопасную якорную стоянку, единственно возможную у Острова Снов со стороны Альханроеля, в месте пролома в гигантской известковой стене Первого Утеса.
— Я уже здесь ощущаю присутствие мамы,— сказал Валентайн, когда готовились к выходу на берег.— Она приходит ко мне, как и благоухание цветов алабандины, с ветром.
— Будет ли здесь сегодня Леди, чтобы приветствовать нас? — спросила Карабелла.
— Я очень сомневаюсь,— сказал Валентайн.— Обычай требует, чтобы сын шел к матери, а не мама к сыну. Она останется во Внутренней Обители и пошлет своих иерархинь за нами.
И, действительно, группа иерархинь ожидала их на берегу. Среди этих женщин в золотистых платьях была одна, уже хорошо знакомая Валентайну, строгая седовласая Лоривада, которая сопровождала его во время войны за восстановление его на троне, в поездке с Острова до Горы Замка, обучавшая его методам умственной и психической проекции, которые практиковались на Острове. И еще одна женщина в группе показалась знакомой Валентайну, но он не мог припомнить, где он видел ее, до того момента, пока она не назвала своего имени, и сразу же пришло озарение — это была Талинот Эсулда, стройная темноволосая особа, которая была его первым проводником в его давнем странствии на Остров. Тогда у нее был выбритый череп и Валентайн не мог определить ее пол. Он подозревал, что это мужчина, судя по росту, и в то же время он думал, что, быть может, это женщина, исходя из утонченности черт и легкости конституции. По мере ее выдвижения во внутреннюю иерархию она стала позволять себе отращивать волосы, и эти длинные шелковистые локоны, такие же золотистые, как у Валентайна, но намного тоньше и мягче, не оставляли теперь сомнений, что она — женщина.
