Владимирский и Нижегородский князья обнялись, расцеловались (еще можно было допускать такую фамильярность) — пошли в хоромы, расположенные в здании Богородского монастыря. Дружинники стали спускать с грузовиков шестерку лошадей, привезенных в подарок.
В покоях побыли недолго. Орлов поблагодарил Евгения за Валентину, передал от нее гостинец и устно выразил надежду, что княжество Нижегородское скоро окрепнет; немного отдохнув, гости пошли на монастырское кладбище.
У могил Галстяна и погибших солдат возложили венки, преклонили колени и постояли молча, вспоминая героев живыми. Орлов еще поклонился могилам и сказал:
— Спасибо за службу, ребята… земля вам — пухом!
Караул дал три залпа, и все пошли в терем; близился вечер.
Старшего князя и дружинников угощали на славу — лучшими припасами. Первым тостом помянули покойных воинов; выпили, не чокаясь, а тогда уже принялись за трапезу.
Садофьев сидел рядом с Орловым. Александр спросил его:
— Ну, что думаешь, Евгений — как от татар обороняться будем?.. Народу у тебя мало!
— Да… мало, князь: двадцать человек в дружине, и только.
— На меня надеешься?
— А где еще солдат, оружие возьмешь?
— Не дело!.. Сам промышлять должен. По землям своим ездил?
— Так не на чем же!
— Не крути! Я во дворе черную «Волгу» видел.
— Ну да, есть… так то моя машина!
— И что, в гроб ее с собой заберешь? Куркульские замашки оставь: знаю я вас, интендантов. Все на благо Отечества положишь!.. Так велю.
— Конечно, конечно, — поспешно отвечал Садофьев, нутром почувствовав силу великокняжеской власти.
— Бензин найдешь сам, объедешь всю свою вотчину; сочти народ, окажи ему помощь. Оставлю тебе мошну денег и своих купцов: расскажут, как дело вести.
— Понял.
— Ты ничего еще не понял!.. У них научишься, тогда и поймешь.
— Ясно.
Александр велел позвать Усачева. Когда тот явился, представил его Садофьеву:
— Вот сотник Усачев, воевода тебе: и от врага защитит, и за самим присмотрит. Проштрафишься — в железа закует! Теперь понял?..
— Понял! — с опаской подтвердил Садофьев.
Орлов обернулся к Усачеву:
— Усек, Максимыч?.. Государеву службу нести будешь: князь по хозяйственному делу, а ты по военному. Боец ты опытный, с двенадцатого года лямку тянешь — тебе и рубежи оборонять.
— Есть! — по-солдатски коротко ответил тот.
— Садись тогда с нами.
Усачев сел рядом. Выпивали, закусывали; Орлов пояснял Садофьеву:
— Ты не меня, Николаич, бойся, а татар: чую, напасть хотят!.. Надо нам их опередить, так что готовь место для новых дружинников — пришлю еще полуроту. Я знаю — работников у тебя мало, да они нахлебниками не станут: привезут жен, скотину — сами себя кормить будут. Это в старое время все от немца угрозы ждали… но теперь для нас татарин опаснее и важнее. Европы, почитай, нет! Вот и надо на мусульманский Восток озираться: там нефть… там наш интерес; нам через татарина к Уральским горам идти!.. Если вскорости Казань покорим, то в будущем от многих невзгод избавимся. Покорить, ребята — не значит в гроб загнать!.. Разоружить, контроль поставить… угодного хана назначить. Покорить — значит смирить; чтобы дружбу вести, торговать — избавиться от вражды! Этим канцлер займется. Усачев будет воевать, а Хорьков — мирную жизнь налаживать; смекаешь, Леша?..
Российский канцлер оторвался от хрустящей квашеной капустки и кивнул, поддакнув.
— Короче говоря, Евгений, править будешь с опорой на воеводу, — добавил Орлов, завершая разговор. — Оставлю тебе четыре грузовика и свой конвой. Как отбуду к себе, езжайте в провинцию — ищите людей, транспорт, ГСМ, склады оружия. Тоцкий полигон знаешь, где?..
Садофьев кивнул.
— Имей его ввиду. Ты местный — ты тут все знаешь!.. Не расслабляйтесь, соколы мои, готовьтесь на осень к боевой операции. Все, пошли спать!.. — князь первым встал из-за стола.
Наутро Александр с Алексеем еще раз поклонились могилам героев и уехали во Владимир на одном грузовике с малым конвоем.
