— Ну, конечно…
— Превосходная мысль! — Рябов протянул чернокнижнику стальную руку.
На улице сыскарь вздохнул во всю грудь и широко улыбнулся:
— Теперь об этих инфернальных ребятах я буду думать гораздо лучше.
5.
Президенты крупных фирм и центровых банков поначалу заартачились. Не желали давать отпечатки родных ладоней. Тогда инспектор тонко намекнул им, чем это упрямство может для них обернуться. Они тотчас протянули руки. Самые испуганные предлагали и ноги.
— Ещё осталось пару сотен неразоренных фирм, — скосился я на сыскаря. — Где будем устраивать засаду?
— В Центробанке.
— Там же нас положили на пол?
— Теперь мы явимся туда сами собой, без масок.
— Постойте! Фантомас же с таджиками обносят только банки коммерческие.
— Разве вы не читали сенсационные разоблачения директора Центробанка? На его основе сотни мелких банков с теневым капиталом функционируют по всей Европе. Это возмутительно коррупционная структура!
…В Центробанке нас приняли, как родных.
Финансисты понимали — мы их потенциальная крыша.
— А где же нам спрятаться? — я ошалело обвел гигантский мраморный вестибюль глазами.
— Сюда!
Мы схоронились за огромным развесистым фикусом и принялись рассматривать отпечатки ладоней директора Центробанка.
— А линия жизни у него о-го-го! — сыщик присвистнул.
— Что это значит?
— Егор Ерофеевич Бабадедов — ошеломляюще расчётливый человек. Никогда не отдаётся во власть эмоциям.
6.
В засаде мы просидели часа три. Более трёх раз я бегал в клозет по малой нужде. Один раз по большой. Не вышло. Сдавали нервы.
— Смотрите… Вот он! — Рябов, что есть силы, ткнул меня стальным локтём.
— Мать твою! — взвыл я от боли.
Меж тем, по вестибюлю гордо шествовал господин Бабадедов. Вокруг него увивались одетые от Диора «шестёрки». Наверное, педики.
— Давайте, сразу его скрутим? — предложил я инспектору.
— Ну, что вы?! Вдруг он окажется настоящим? Конфуза не оберешься.
— Будем хитрее… — резюмировал я.
Егор Ерофеевич вальяжно проследовал к себе на третий этаж. За ним стаей верных койотов следовали охранники. Получше присмотревшись к ним, мы узнали дворников-таджиков. Ну, конечно! Эти недвусмысленные оранжевые жилеты… Этот откровенный скифский разрез глаз…
— Проследите, чтобы все покинули здание, — приказал г-н Бабадедов вытянувшемуся по стойке «смирно» седому топ-менеджеру. — Дворники-таджики здесь слегка приберутся.
— Фантомас… — с металлом в голосе произнёс Рябов.
Мы проследовали за Ерофеичем на третий этаж.
Секретарша преградила нам путь высокой и манящей грудью.
Сыскарь из-под полы показал ей краснокожую книжицу. А я из-под полы высунул смазанный и отлично пристрелянный браунинг.
— Что вам угодно? — приветствовал нас Фантомас. Нажал на кнопку селектора: — Машенька, принеси господам бразильский кофе.
«Бразилия! Карнавал!» — вспыхнуло в моем горячечном мозгу.
Мы с Рябовым сели в глубокие кожаные кресла. В засаде за развесистым фикусом я так устал, что даже чуть задремал.
— Не спать! — Рябов пребольно наступил мне на ногу.
— Чем я обязан вашему визиту? — медово повторил Фантомас-Бабадедов.
Вошла секретарша Машенька со своей манящей грудью. Статна и молода. Длинные и крепкие её икры в ажурных чулках. На безукоризненных бедрах обтягивающая мини-юбка. В руках мельхиоровый поднос с кофе.
Я зажмурился и представил, какой упоительный секс мог бы у нас получиться.
Рябов безжалостно наступил мне на вторую ногу:
— Петр, побойтесь Бога!
Меня всегда изумляла проницательности сыщика. Он, как с листа, читал мои мысли. Правда, только тогда, когда они были в моей голове.
— Со сливками? Без? — Машенька наклонилась, помещая поднос на стол. Из блузки округло и заманчиво появились молочные груди.
Я скрипнул зубами.
Фантомас тоже взглянул на груди. Лицо его исказила гримаса вожделения.
Эти секунды решили всё.
Рябов снежным барсом кинулся на лже-Бабадедова, сорвал с него маску.
Блин! Что такое?
Перед нами предстал президент РФ, сам Валентин Валентинович Паутинкин.
— Господин президент! — одновременно с Рябовым выдохнули мы, вытянувшись по стойке «смирно».
— Сядьте, господа, — чуть нахмурился президент. — Мне надобно объясниться.
