Поздней осенью А. двинулась в сторону Гармиша, где надеялась подыскать больницу, в которой могла бы родить ребенка. Она добралась до Гармиша за день, но потом отказалась. Мужчина, который довез ее туда и был готов взять на себя все расходы, предложил ей пойти вечером в ресторан. У нее начала идти носом кровь, ей стало нехорошо. Она добралась до туалета, где почувствовала себя увереннее, но она не смогла бы заставить себя нравиться этому мужчине. Она его не хотела.
X
В бегах
В БОННЕ она устроилась секретаршей и кассиршей в небольшой студийный театр. Однажды позвонили из полиции и потребовали директора. Девушка решила, что звонок по ее поводу. Она взяла 200 марок из кассы, за которую отвечала, и уехала в Северную Германию. Когда она сидела в поезде, ее еще познабливало. В зале ожидания первого класса в Люнебурге к ней привязался какой-то тип, непременно собиравшийся с ней встретиться: по недоразумению он решил, что она из доступных женщин. Она смогла отвязаться от него, только оставив в залог свое удостоверение личности. После этого она уже не решалась заходить в зал ожидания первого класса, а просидела всю ночь во втором классе. Дорожная полиция оказалась снисходительной, потому что она предъявила водительские права; вообще-то говорить о снисходительности полицейских было трудно, после того как они избили и выволокли вон человека, вся вина которого заключалась в том, что он был несколько плоховато одет и не допил пиво тут же, как от него потребовали. Что ж, железная дорога сама устанавливает порядки. А. села на первый же поезд. Она изменила направление и поехала в УЛЬМ, потом в АУГСБУРГ, ДЮССЕЛЬДОРФ, ЗИГЕН, в каждом из городов она задерживалась ненадолго, оставляя небольшие долги, так что — если посмотреть на происходящее, не зная других обстоятельств, — можно было подумать, будто она намеренно провоцирует волну преследований, чтобы мотивировать свое постоянное бегство.
XI
В бегах
В БРАУНШВЕЙГЕ она проработала ноябрь, пока не увидела, приехав в вечерний час пик с работы, у дома хозяйки полицию. Она бежала в ШТУТГАРТ.
Из ШТУТГАРТА, не оплатив гостиничные счета, она поехала в МАНГЕЙМ, КОБЛЕНЦ, ВУППЕРТАЛЬ, обогнув ДЮССЕЛЬДОРФ, из ВУППЕРТАЛЯ в КЁЛЬН, но близость с КОБЛЕНЦЕМ ее пугала, и она двинулась дальше в ДАРМШТАДТ.
Собираясь в очередной раз совершить имущественное преступление, она устроилась в ДАРМШТАДТЕ, как до того в разных других городах, совершенно не намереваясь платить за проживание, вопреки ложному впечатлению, которое она намеренно создавала.
XII
Обобрали
В феврале ей срочно понадобилось определенное место жительства, потому что подходило время родов. Она еще раз попытала счастья у Рейна, но поскольку ее положение было очевидно, ее никто не хотел принимать. Она сдалась полиции, потому что у нее не было документов и она явно не могла справиться со своими проблемами. Ее отправили в следственный изолятор в Дитце. Там она должна была раскрашивать миниатюрные фигурки, в остальное время оставаясь в своей защищенной камере. Когда настало время рожать, ее перевели в тюремный госпиталь — две отдельные комнаты. Врачу она не доверяла из-за его плохой кожи и нечистого дыхания, это был ровно тот тип парикмахеров, которых она всегда избегала. Она боялась и подавала заявления с просьбой отправить ее обратно в камеру, ей удалось найти среди заключенных женщину, которая могла бы в крайнем случае оказать ей помощь. Но прежде чем пришел ответ от тюремной дирекции, начались роды. Ей пришлось разрешить этому человеку копаться у нее между ног, времени было немного. Все произошло очень быстро. Два дня спустя ребенка забрали и отправили в приют под КАССЕЛЕМ. Молоко из ее груди сцеживали. Еще несколько дней она помогала, лежа в постели, собирать доказательства ее правонарушений, разбросанные по разным городам. Ее нервный срыв был для всех неожиданностью. Из тюремного госпиталя ее перевели в университетскую клинику, где ее лечили главным образом пенициллином, и через некоторое время состояние ее нервной системы удалось стабилизировать.
