— Я пойду узнаю.
«Не на морозе же спать, — думал Пушок. — И все у них занято! А ведь в городе, я помню, были и еще армянские караван-сараи!»
— Идите! — закричал сверху привратник.
— Где же он? — удивился Пушок, входя в узкую, промерзшую, явно давным-давно необитаемую каморку.
— Придет! — уверенно сказал привратник.
— Здесь холодней, чем в амбаре!
— Согреем!
— А где ж его вещи?
— Он, когда уходит, оставляет у меня.
— А здесь крадут, что ли?
— У нас? Избави бог! Никогда не было. Давайте для него денег, и я пойду поищу дров.
Когда он ушел, Пушок вышел на галерею, где горели, догорали и разгорались очаги постояльцев.
— Рыба? — спросил Пушок у одного из армян, занятых своей сковородкой.
— А что же? Рыба! Сом!
Пушок тотчас узнал того краснобородого в высоченном колпаке. Краснобородый был увлечен сковородой:
— Сом!
— А я, едва прибыл, услышал ваш голос.
— И что?
— Ничего, просто узнал.
— Еще бы!
В это время подошел очень толстый и широкоплечий человек с костлявым лицом, с маленькой головой и спросил у красной бороды:
— Ну?
— Мог бы и получше выбрать.
— Просили от хвоста, я дал от хвоста.
— Кто из нас не знает, — всякая рыба жирнее к голове, только сом — к хвосту. Я хотел пожирней: ты мне дал хвост, правильно. Но какой? А?
— Однако же вы взяли, и я хочу получить…
— Взял! А что я буду есть? Если бы я не взял, что бы я ел?
— Я хочу получить.
— Завтра рассчитаемся: видишь, я жарю!
Привратник вернулся, неся охапку какого-то хлама:
— Сейчас затопим. Будет, как в раю.
— В аду жарче. Так? Так. С такого мороза я хотел бы сперва пройтись через ад.
— Сделаем как надо. Но где, вы думаете, я добыл дрова? Едва выпросил. Пообещал, что вы хорошо заплатите.
— Опять?
— Заплатить непременно надо. Это Хаджи-Тархан! Степь. Откуда тут дрова? А я добыл!
— Это разве дрова?
— По нашим местам!
Уже давно запахи рыбы и лука разжигали голод Пушка, но очаг, примазанный к стене, отсырев, никак не разгорался. Дым не шел в дымоход, расползался по комнате.
Пушок достал из сумки медный бухарский светильник и велел привратнику налить туда масла.
— Откуда у меня? — удивился привратник. — Или выпросить у кого-нибудь? Так ведь никто не даст, если на этом не заработает: кому охота приносить масло из города, а потом отдавать себе в убыток?
— Ты мошенник! — уверенно сказал Пушок. — Я найду сам.
— Сперва рассчитайтесь за дрова.
Краснобородый обитатель соседней кельи охотно налил Пушку из глиняного кувшина, почернелого от масла.
— Сколько вам? — спросил Пушок.
— За это? Берите, берите, — у нас это не товар.
— А кто жил до меня в этой келье?
— Тут? Рядом? Вы взяли ее?
— А что?
— Зачем? Нищий вы, что ли? У нас тут сколько хотите, выбирайте, — есть хорошие кельи. А эта в углу, ее не прогреешь.
— На первую ночь сойдет.
— Если спать в шубе, на шубе да тремя шубами покрыться!
— Как нехорошо!
— Поможем!
Он кликнул привратника:
— Ты деньги брал?
Отворотившись, привратник сказал примиряюще:
— Ну, ну…
— Я их вытрясу! Хозяину не скажу, а сам!
Он надменно вскинул красную бороду и, наслаждаясь растерянностью привратника, покорно поспешившего за какими-то ключами, пояснил Пушку:
— Здесь с ними только так! Попробуйте-ка у меня вина! Вино сюда возят с берегов Куры! Я вам уступлю два бочонка. Недорого!
На это Пушок отозвался осмотрительно:
— Потолкуем.
— Недорого!..
Но, держа, как скорпиона, отпертый замок, привратник уже звал Пушка за собой.
И вскоре его переместили в другую келью, чистую, обжитую, где сразу разгорелись хорошие дрова, а привратник только охал и клялся, что без хозяина он ничем не мог распорядиться и делал все, что мог сделать без хозяина, а хозяин ночует дома и явится только утром, потому что совсем недавно женат.
Утром Пушок отправился на базар.
Торговые ряды в городе оказались невелики и неприглядны. Купцы сидели в огромных шубах, и сразу трудно было понять, что за купцы, откуда, на каком языке с ними говорить. Но опытным глазом Пушок вскоре приметил, что купец познается по товару: персы сидели, выложив не весь товар, а только несколько кусков гилянского шелка или несколько щепоток краски, чтоб покупатели из других стран знали, где брать эти иранские товары; бухарцы держали перед собой тоже немногие щепотки или ломтики селитры, серебряной руды, какое-нибудь одно из медных изделий, пестрые ленты кушаков. Дальние персы с Ормузда предлагали пряности: перец, мускус, серую амбру. Ордынцы вывесили над головой шкурки сибирских зверей, китайские товары. Купцы из Ургенча — хлопчатые ткани и покрикивали, славя свои товары:
