Поэтому, чтобы понять своеобразие этого изречения и целую огромную историю, которая скрывается за ним, мы вынуждены сделать довольно серьезное отступление. Эта история более полно рассказана в книге «Иисус. Историческое расследование», здесь же мы ограничимся ее кратким пересказом для тех, кто не читал первой книги, или читал, да плохо запомнил: в нашем современном мире все не упомнишь.
Неосведомленность большинства современных христиан о роли, которую играл в движении Иисуса его физический брат Иаков Праведник, – не случайна. Можно без преувеличения сказать, что тексты, вошедшие в Новый Завет, преследовали одну цель: вычеркнуть Иакова, брата Иисуса, из истории христианства, так же как Краткий курс ВКП(б) Иосифа Сталина преследовал цель вычеркнуть Троцкого из истории Октябрьской революции.
Церковь даже объявила, что Иисус родился от девственницы. Согласитесь, это заявление разрешало вопрос с Иаковом Праведником раз и навсегда. Иаков был не брат Иисусу. Они были даже не родственники! Это было очень изящное теологическое решение, густо замешанное на перипетиях межфракционной христианской борьбы.
Тем не менее Иаков, брат Иисуса, сохранился в других текстах: в частности, в текстах историка Гегесиппа, которого цитирует Евсевий Кесарийский, у Епифания из Саламиса и бл. Иеронима.
Согласно этим текстам Иаков Праведник, брат Иисуса, руководил Иерусалимской церковью в течение тридцати лет. Он не пил вина, не ел мяса, носил только льняную одежду (т. е. одежду жреца) и претендовал на статус первосвященника иудеев.
Уже из одного того факта, что Иаков претендовал на статус первосвященника, видно, что он строжайше соблюдал иудейский закон. Более того, его прозвище, Праведник, было абсолютно знаковым. Цадоком, то есть Праведником, звали, согласно Иосифу Флавию, основателя страшной «четвертой секты» зилотов и сикариев, виновников Иудейской войны[3].
А самое слово праведники (цадиким) являлось одним из самоназваний как членов кумранской общины, так и ранних христиан. Еще одно их важнейшее общее самоназвание было святые.
Об Иакове Праведнике знает и Иосиф Флавий. В «Иудейских древностях» он сообщает, что Иакова Праведника, «брата Иисуса, называемого Христом», казнили по настоянию первосвященника Анании около 62 г. н. э. – то есть через тридцать с лишним лет после казни Иисуса и за 4 года до начала Иудейской войны.
Иосиф Флавий сообщает, что этот поступок Анании так напугал «лучших и усерднейших бывших в городе законоведов», что они поспешили откреститься от него. Сразу за казнью Иакова началась новая вспышка террора со стороны сикариев, первой жертвой которой стал сын первосвященника Анании – сикарии его украли.
Сведения, сообщаемые Иосифом об Иакове Праведнике, чрезвычайно плохо согласуются с изобретенной во времена Просвещения теорией «маленького ручейка». Из них следует, что Иаков Праведник был важнейшей частью теологически-политического ланшафта в Иерусалиме. Его казнь вызвала панику элиты и оживление сикариев. Они также показывают, что Иаков Праведник соблюдал иудейский Закон и был не в курсе, что его брат приходил его отменить.
Читатель, конечно, может усомниться: может, эти сведения не принадлежали Флавию? Может быть, христиане кое-что вписали в этот рассказ? Ответ такой: что они кое-что из него вычеркнули. Они вычеркнули фразу, которую неосторожно цитируют сразу несколько ортодоксов, включая Оригена и Евсевия Кесарийского. Эта фраза утверждала, что Иудейская война случилась в возмездие за смерть Иакова Праведника.
Как известно, Иудейскую войну начали зилоты. И единственный, за смерть кого они могли мстить – был их вождь. Фраза, связывающая Иакова Праведника и Иудейскую войну, совершенно несовместима с историей о никому не известном проповеднике любви и мира по имени Иисус, смерть которого прошла незамеченной современниками.
Еще одна причина, по которой человек, в течение тридцати лет возглавлявший последователей Иисуса, был вычеркнут из Нового Завета, заключается в его острейшем конфликте с другим известным раннехристианским персонажем, который, в отличие от Иакова Праведника, наверняка хорошо знаком читателю. Этот человек в истории остался, да еще как! Просвещенная библеистика XIX в. называла его «вторым основателем христианства». Это не кто иной, как апостол Павел.
