- Так уехали они с матерью позавчера. Родители развелись - они и уехали. Говорят, что в Медвежьегорск. А че ты спросил?
- И братика младшего увезли?
- Ну да, а че ты спросил?!
Витька встал, сжал кулаки и повернулся ко мне. Не зря пацаны говорили, что он по Наташке сох.
- А ты тогда че про Филониху спрашивал?! - наехал я на него, в качестве оправдания.
Но было уже поздно:
- Крову мать! - возвопил Казия, пуская правую руку в свободный полет.
Нет, кое-что из моих уроков, пошло для него впрок. Это было бы очень похоже на классический боковой, если бы Витька сподобился хоть как-то, держать защиту.
Я хотел, было, сунуть ему ответку, но передумал. Просто шагнул влево, нырнул под кулак, поймал на излете другую руку и завернул ему за спину. Мой старый дружбан оказался в позе бича, собирающего окурки. Ему было больно.
- Крову мать! - сдавленно прохрипел он, - пусти, падла!
Мне ничего больше не оставалось, как развернуть его, курсом на ближайший забор и сунуть носом между двух соседних штакетин. Иначе, быть рецидиву.
- Я тебя не про Наташку спрашивал, а про ее младшего брата.
- Крову мать!
Пришлось пару раз повторить и слова, и всю процедуру в целом. Наконец, прозвучало осмысленное:
- А че тебе ее брат?
Вот таким он всю жизнь был: психовал ни с того, ни с сего. Глядишь, через пару минут - опять человек.
Я отпустил его руку. Витька присел, потирая плечо, сказал "крову мать", поднялся и зашагал прочь. Это он типа обиделся. И бес толку его догонять, что-то там говорить - Григорьев будет высокомерно молчать, брезгливо дергать плечом и громко сопеть. Да и, честно сказать, мне было не до него.
Нет, честное слово, Витек меня ошарашил. Убойная новость о том, что Наташка Городняя умотала из города, еще раз крепко встряхнула канонический мир моего детства. Дело, впрочем, совсем не в ней, а именно в младшем брате, которого я живым ни разу не видел. Впрочем, и мертвым тоже, ведь его схоронили в закрытом гробу.
В моей прошлой жизни этот пацан погиб первого сентября, во дворе новой школы. Там, впервые в истории нашего города, клали асфальт, естественно собралось много зевак, и кто-то его случайно толкнул под каток.
Может, все суета? - подумалось мне, - и нет на Земле никакой предопределенности? Даже пять шаров "Спортлото" выпадают из барабана с разным набором цифр. А тут... три с половиной миллиарда человеческих судеб, и у каждой свобода выбора. Может, смертельный недуг это следствие, а не причина и у дядьки Ваньки Погребняка все сложится по-другому? Пусть все идет, как идет. Неблагодарное это дело - быть предсказателем. Кто-нибудь точно морду набьет, скажет, что сглазил.
- Так че тебе ее брат? - Григорьев вынырнул из переулка и продолжил прерванный разговор. Если бы не этот вопрос, полное впечатление, что он напрочь забыл о нашей минувшей ссоре.
- Да так. Он мне двигатель обещал от старой стиральной машинки, - соврал я, как можно правдоподобней.
- Он много кому... - начал, было, Витек, и подозрительно быстро заткнулся. - Так куда купаться пойдем? Все наши сейчас на заставе.
- Упаримся. Туда пилить далеко. Давай на глубинку.
Мы перешли через мостик, выложенный железнодорожными шпалами, не сговариваясь, повернули направо. Этот берег реки был солнечным, пляжным. По другой ее стороне шли заборы, плетни и деревянные мельницы. Там начинались, вернее, заканчивались соседские огороды.
- А зачем тебе двигатель, - поинтересовался Витек, - что, стиральная машина сломалась?
- Для дела, - отрезал я.
И тут мой дружбан опять возмутился:
- Слышь, Санек, а не слишком ли ты стал деловым? Как Напрею рыло начистил, так и забоговал! А я, навроде того, перед тобой мелюзга ссыкливая. Что, трудно сказать? Смотри, я терплю, терплю, а потом жопа к жопе - и кто дальше прыгнет!
Я обнял его за плечи и засмеялся:
- Спорим на шалабан, что я вперед тебя искупаюсь?
- Давай на горячий! - в вишневых глазах Витька вспыхнул азарт. - Чур, я считаю: раз, два... три!
И мы сорвались с места.
В детстве я бегал быстрей Казии, но на этот раз он меня обошел. Сказалась, наверно, моя привычка к размеренной жизни. Он оторвался метра на три, и сиганул с берега, бомбочкой, не снимая спортивных штанов. Я крикнул "чур ни!" и прыгнул следом за ним, пытаясь догнать его под водой и щелкнуть ладонью по бритой макушке. Ну, типа того, запятнать. Витька тут же ушел в сторону и вынырнул на другой стороне, за сетчатой перегородкой, где плавали хозяйские гуси. Вода была рыжая, мутная. Наверное, где-то в верховьях прошли дожди.
