Авторы:
Калинникова Наталья,
Бойкова Ольга
Когда речь заходит о Ясной Поляне, те, кто никогда здесь прежде не бывал, чаще всего представляют себе дом Толстых. Но усадьба — это же еще и огород, и «Прешпект» с вековыми деревьями, луга, конюшня и многое другое. Все это наделено весомым статусом «мемориальное», то есть максимально приближенное к тому виду, который был при жизни Льва Николаевича. На просторах усадьбы посетители саморассеиваются; иной раз услышишь где-то на том конце аллеи голоса, оглянешься — нет никого, только сигаретный дымок клубится. Впрочем, так было в мае; возможно, летом здесь нет ни одной свободной скамейки, надо проверить. Но как бы ни был прекрасен сад, как бы ни блистал под солнцем пруд, — именно дом остается центром притяжения туристов. Все они едут как бы «в гости» к Толстому, чтобы увидеть его личные вещи, вообразить себя на его диване, незаметно протянуть руку и прикоснуться к корешку столетней книги. Счастье сопричастности. На все это у гостей дома есть часа два-полтора; им в затылок уже дышат другие, второпях обувают стоптанные войлочные тапки, тихо возмущаются, что задержали на целых пять минут. Не все могут позволить себе, как мы, студенты вышкинской магистратуры «Литературное мастерство», приехать в Ясную Поляну на три дня. Но ведь есть люди, которые находятся в доме почти ежедневно, кому дозволено не просто смотреть, но и прикасаться к личным вещам семейства Толстых! Более того, это входит в их непосредственные обязанности — поддерживать космос внутри отдельно взятого помещения.
Хранителей в Ясной Поляне много, — есть отдельный хранитель толстовской библиотеки, даже хранитель напольных часов (тех самых, что описаны в «Войне и мире»).Мы даже не знаем, сколько их всего, потому что не ознакомились с полным списком сотрудников усадьбы. Возможно, нам стоило бы это сделать, и тогда бы у нас получилась интересная инфографика. Но мы все время были заняты, все время с кем-то разговаривали, все три дня, — и чем больше узнавали, тем больше появлялось потенциальных собеседников. Каждый респондент обязательно упоминал еще минимум двух-трех лиц, которые тоже могли бы нам рассказать что-нибудь интересное, уточнить, углубить тему. С одной стороны, это было очень здорово, ведь с этими людьми, по большому счету, редко кто-то общается. Это они рассказывают гостям о Толстом, раз за разом вновь раскрывая перед ними многогранную панораму гениальной жизни и творчества. Но их собственная жизнь, полная забот и простых радостей, за этими рассказами не видна. Наверно, поэтому интерес, проявленный нами к сотрудникам музея, вызвал такой живой отклик. Словно все это непроговоренное, наконец, попросилось наружу, и ему позволили прозвучать. С другой стороны, мы кусали себе локти, понимая, что наша экспедиция подходит к концу и мы уже не успеваем опросить тех, на кого нам указали. Уж тем более не успеваем сесть на местный автобус и доехать до города Щекино, чтобы разыскать там бабушку, которая проработала здесь всю жизнь, а теперь не выходит из дома. Вот когда время как песок проскальзывает сквозь пальцы, и это не трюизм, а почти физическое ощущение досады. Поэтому теперь, всего за час до окончания рабочего дня, мы буквально бежим к дому Толстого, чтобы поговорить с его главным хранителем, Надеждой Валерьевной Переверзевой. На наше счастье, она не занята и может уделить время для интервью. Список вопросов остается прежним, но ответы никогда не повторяются.
