— Привет, Уилла. Приятно снова с тобой увидеться. Столько лет прошло.
— Привет, Себастиан. Говорят, ты теперь вместо доктора Костово.
Себастиан Роджерс был живым доказательством того, что перевоплощение, в силу которого верила Уилла, возможно. В школе она иногда вела себя так тихо, что ровесники зачастую даже забывали о ее присутствии, но Себастиану повезло намного меньше. Уилла обладала способностью становиться невидимкой, а вот Себастиану, с его-то внешностью, такое было не под силу. Его постоянно дразнили. А теперь только посмотрите на него: дипломированный стоматолог в шикарном костюме, который наверняка стоит не меньше, чем годовое обслуживание ее джипа.
— Когда я тебя видела в последний раз, ты ходил с накрашенными глазами и в длинном лиловом пальто с погонами.
— А когда я тебя видел в последний раз, тебя арестовывали за хулиганскую выходку с пожарной сигнализацией.
— Один-один. Заходи как-нибудь в «О Натюрель» на Нэшнл-стрит — угощу тебя кофе за счет заведения.
— Может, и зайду. Ты же была пациенткой доктора Костово, ведь так? Надеюсь, ты продолжишь регулярно посещать кабинет стоматолога. Профилактика очень важна.
— А ты, я смотрю, настроен серьезно. Смерть кариесу и все такое, да?
Себастиан невозмутимо приподнял одну бровь:
— Совершенно верно.
Уилла рассмеялась и лишь сейчас заметила, что Пэкстон как-то странно на нее смотрит. Прекратив смеяться, Уилла перевела взгляд с Пэкстон на Себастиана, потом вновь на его спутницу.
— Что ж, мне пора, — сказала она наконец.
— До свидания, Уилла, — попрощался Себастиан.
А Пэкстон промолчала.
Пэкстон искоса наблюдала за Себастианом, пока они шли по коридору. Она тяжело топала на каблуках, в то время как Себастиан, в своих итальянских лоферах и с букетом гортензий в руках, двигался совершенно бесшумно.
— Не помню, чтобы в школе вы с Уиллой были особенно дружны.
— А мы и не были.
— Кажется, тебе она обрадовалась больше, чем мне.
— Это кодекс отщепенцев, — улыбнулся Себастиан. — Тебе не понять.
Пэкстон хотела спросить, что это еще за кодекс такой, но они уже стояли у бабушкиной двери.
— Ну что, леди, вы готовы к встрече с драконом?
— Нет, — честно ответила Пэкстон.
— Не бойся, я с тобой.
Себастиан положил руку ей на талию и слегка прижал к себе.
Они вошли в комнату, и Пэкстон осторожно приблизилась к кровати, на которой лежала Агата Осгуд. Пэкстон всю жизнь боялась бабушки как огня, но никому в этом не признавалась. Глядя на Агату, девушка с ужасом спрашивала себя: неужели и я когда-нибудь стану такой же?
— Бабуля Осгуд, — мягко позвала внучка. — Это я, Пэкстон. Ты спишь?
— А что — не видно? — огрызнулась Агата, не открывая глаз.
— Я сегодня с Себастианом.
Агата наконец соизволила взглянуть на посетителей:
— А, и модник здесь.
Пэкстон вздохнула, но молодой человек, улыбнувшись и подмигнув ей, ответил как ни в чем не бывало:
— Я принес вам гортензии, Агата. Вы ведь их любите.
— Это я и без тебя знаю. Только зачем вы упорно таскаете мне цветы? Мне, слепой, которая их все равно не увидит? Сколько раз я вам говорила: лучше принесите мне шоколадных конфет. Единственная осталась радость — и той лишают.
— Бабуля, но мама говорит, что сладкое тебе вредно.
— Много она понимает, твоя мама. Подай мне зубы.
— А где они? — спросила Пэкстон.
— Там же, где и всегда, — на столе, — раздраженно отозвалась Агата и села в постели. — Могла бы уже и запомнить. И с какой стати ты здесь? Сегодня не твоя очередь.
— Мне нужно рассказать тебе кое-что удивительное о «Хозяйке Голубого хребта», — ответила Пэкстон, оглядывая прикроватный столик.
— В «Хозяйке Голубого хребта» нет ничего удивительного. Держитесь от этого дома подальше. Там водятся призраки. И дай мне зубы.
Пэкстон потихоньку начинала паниковать.
— Но их здесь нет.
— Ну конечно.
Агата сбросила с себя одеяло, вскочила с кровати и оттолкнула внучку в сторону. Ощупав поверх-ность стола, она разинула беззубый рот и закричала:
— Мои зубы украли! Воры! Подлые воры!
— Поставлю-ка я цветы в воду, — сказал Себастиан.
Взяв с комода вазу из уотефордского хрусталя, он направился в ванную. А через несколько секунд выглянул оттуда и окликнул Пэкстон:
