— Ладно, старичок, согласен.
Они дошли до маленькой речушки Черуэлл и уселись на скамейку.
— Зачем ты позвал меня на прогулку? Хочешь что-то спросить? — сказал Марстон, повернувшись и посмотрев Полу прямо в глаза. С тех пор, как они вернулись, Марстон ни разу не упоминал об их совместном походе.
— По-моему, нам не стоит больше встречаться.
— Почему? — Марстон казался расстроенным, но терпеливо ждал, как будто судьба их дальнейших отношений зависела только от Пола.
— Наш поход кончился полным провалом, ведь так?
— Похоже на то, — Марстон посмотрел вдаль. Потом он обворожительно улыбнулся и беззаботным своим голосом произнес:
— Да, кажется, так оно и есть.
— Пять дней кряду я тебе страшно надоедал.
— Да, похоже на то, старичок. Но…
— Что?
— Может, ты мне так сильно и не надоел бы, если бы не делал таких отчаянных попыток меня развлечь.
— То есть?
— Ты наскоро вызубрил все, что считаешь моими любимыми предметами разговора и все пять дней пережевывал одно и то же. Ведь так оно и было, старичок, верно? — спросил он, повернув голову и взглянув Полу в глаза.
— А о чем же еще мне было говорить?
— Ты мог бы поговорить о вещах, которые интересуют не меня, а тебя.
— О поэзии? Она бы тебе до смерти наскучила.
— Да, — рассмеялся Марстон. Внезапно он перехватил взгляд Пола и вновь рассмеялся, после чего приложил ладонь ко рту и сдержал наигранную зевоту. — А может, мы нашли бы тему, которая интересует нас обоих.
И тут Полу открылась истина. Что между нами общего, подумал он, кроме того, что он мне нравится? Я должен был говорить о нем. Должен был задавать ему такие же клинические вопросы, какие задавал мне Уилмот — а ты Дева? Он очень ясно понял, что это могло бы сработать. Но при мысли об этом у него защемило сердце. Он понял, что единственной основой для искренних отношений должен быть их интерес друг к другу. Основой. И бездной. Не было у них общих интересов, кроме как к самим себе. Марстон, который и вправду был невинен, правдив, смел, красив и ничуть не вульгарен — то есть таков, каким Пол на свой рекламный манер описывал его Уилмоту, — этот Марстон ему бы наскучил. А он, разумеется, уже наскучил Марстону. Он сказал:
— По-моему, мы должны договориться больше не видеться.
— Как хочешь. — Марстон отвернулся и посмотрел на ярко-зеленую поляну — фон для резвившихся на ней спортсменов. Потом он сказал:
— Но это будет весьма непросто, ведь мы учимся в одном небольшом колледже.
— Ну что ж, видеться будем, а разговаривать — нет.
— Ладно, старичок, раз уж тебе так хочется.
— Он помедлил, как бы ожидая от Пола еще каких-то слов.
— В таком случае прощай, — сказал Марстон и, встав со скамейки, зашагал в сторону спортсменов. Но потом он обернулся и сказал:
— Кстати, не твой ли друг Уилмот посоветовал тебе больше со мной не встречаться?
— Нет, ничего подобного он не советовал — даже наоборот.
— Ладно, ладно, я просто спросил. Извини.
— Потом он добавил: — Если уж совсем откровенно, то сейчас наш разговор впервые мне не наскучил. Сегодня ты мне вовсе не надоел.
Вернувшись в колледж, Пол надел мантию и направился к ректору просить разрешения не ходить вместе со всеми в столовую. Ректору Клоусу было всего двадцать пять. У него был вид человека, преданного колледжу «душой и сердцем», ибо в отличие от всех прочих членов совета с их суховатыми, высокомерными манерами он был молод и водил приятельские отношения со студентами. Ректор Клоус носил серый фланелевый костюм, который казался даже более потрепанным, нежели широкие «оксфордские штаны» большинства студентов последнего курса. Пол попросту не мог не считать его шпионом, засланным стариками на вражескую молодежную территорию. Однако, в силу некоего извращения, именно это и заставляло Пола ему доверять и во многом признаваться.
Едва он постучался, как дверь тотчас же отворил ректор, который, выглянув наружу, добродушно промолвил:
— Входите, дружище! Чем могу помочь?
Густо покраснев, Пол в нескольких сбивчивых фразах объяснил, что просит у ректора разрешения не ходить до конца семестра в столовую. Ректор Клоус рассмеялся и поинтересовался причиной столь необычной просьбы.
