Однажды к храму пришли странные путники, закутанные с ног до головы в черные плащи с капюшонами. Они стали читать молитвы на забытом языке, развели костры, а после сломали тайную печать и открыли запечатанную дверь, стремясь проникнуть в древнюю гробницу. То были потомки бывших прислужников тирана. Они хотели вернуть его к жизни и купаться в лучах его славы. Но не учли всех особенностей наложенных на гробницу древних заклинаний. Едва сломав стену, они обрекли себя на жуткую гибель. Заклятия, наложенные великими жрецами, сработали, и последние из приверженцев пришельца канули во тьму, исчезнув навсегда. Но они сделали свое черное дело, открыв миру вход в обитель мрака.
И час воскрешения был близок…
И великий шаман прошлого, тот, кто смог найти смерть для демона, ничем уже не сможет помешать его воскрешению. Спустя много лет после захоронения тирана, какие-то люди убили его и принесли его голову в дар своему кровавому кумиру, оставив в склепе, насадив на древний колдовской шест…
Чернокожий воин не знал ничего об этом. Да и откуда ему было знать, ведь даже в преданиях седой старины не осталось и намека на те кровавые дни, так давно это было. Все уже стерлось из памяти людей, а тех, кто был до них, вообще не осталось. Те времена — времена мрака, боли и ужаса — давно канули в небытие.
Воин пришел, наконец, в себя, он медленно поднялся с пола, опираясь на свое копье, и вновь подошел к саркофагу. Тут его внимание привлек блеск металла — у правого бока существа на красной тряпице покоился небольшой кинжал с золоченой ручкой, так похожий на изображение на полу. И сердце воина забилось учащенно — оружие из бездны веков, осколок древности. Ему ужасно захотелось завладеть им, почувствовать в своих руках.
Кинжал манил его, притягивал взгляд, завораживал, наполняя все вокруг аурой древнего колдовства. Откуда же было знать дикарю из джунглей, что перед ним жертвенный нож, чья сила помогла успокоить инопланетного убийцы.
Воин положил копье на пол и прикоснулся ладонями к поверхности гроба. Под пальцами оказалось странное прохладное вещество, прочное и твердое. Но воин уже не думал об этом, он с силой надавил на крышку, отодвигая ее в сторону.
* * *
В то мгновение, когда крышка гроба успела сдвинуться лишь на ладонь, раздался громкий звук, словно на острые камни с огромной высоты рухнуло большое сухое бревно. Что-то противно затрещало, прогоняя тени вечности, прячущиеся по углам. Воин оглянулся в поисках неведомого звука.
Медленно, сбрасывая с себя столетнюю пыль и паутину, откинулись крышки двух саркофагов, взметнув в воздух прах времен. В них покоились тела закованных в броню воинов.
Через мгновение скрип стих. Крышки поднялись и замерли на месте. Но эхо все еще витало по залу.
А воины, что спали многие века внутри саркофагов, охраняя покой древнего склепа, вдруг вернулись к жизни. Они резко приподнялись и, схватив оружие, похороненное вместе с ними, ломая стенки саркофагов, встали на пол плечом к плечу у входа.
Это были два мускулистых бойца. Тот, что слева, был в черных доспехах, прикрывающих грудь, ноги и голову, другой — в темно синих. А так их было не отличить друг от друга — одинаковой комплекции, роста и силы. В руках черный сжимал тяжелый резной молот на длинной рукояти, украшенной пучками волос, синий — средней длины меч и окованный железом круглый щит, на котором в центре была изображена голова змеи с горящими желтым огнем глазами. И пламя, похожее на отсветы адских огней, искрилось в щелях глазниц древних шлемов, словно вырывалось из недр огромного вулкана.
Эти воины внушали ужас и несли с собой лишь смерть. Последний дар павшему владыке от верных подданных и слуг. Они — порождения бездны и от них не уйти никому. Стражи. Они вернулись сейчас в этот мир лишь с одной целью — покарать того, кто осквернил старинный склеп своим присутствием.
Поэтому они, словно два закованных в сталь призрака, шагнули навстречу своему врагу. Чернокожий воин, пораженный всем увиденным, словно парализованный, замер у алтаря. Но скрип старых железных пластин привел его в себя, и он поднял с пола свое копье, рассматривая надвигающихся воинов, все еще не веря своим глазам. Острие копья смотрело на врагов.
