– Не надо бояться, дорогая. Я же предупреждал тебя, что в моих мастерских ничего страшного не происходит. Ученые работают здесь над составами различных сложных веществ, пробуют в действии тот или другой эликсир. А во внутреннем дворике мы куем некоторые металлы и проводим над ними опыты. Как раз здесь мы и намерены превратить железо в серебро и золото, а также – проникнуть в самую основу жизни, создав эликсир бессмертия.
– Но здесь так жарко, – пожаловалась я.
– На этом огне вода как раз и преобразуется в вино, – пояснил он. – А железо – в золото. Здесь оживает даже сама земля. Здесь любое вещество способно достигнуть идеальной чистоты. Мы лишь ускоряем этот процесс; и металлы, и воды, и соки земные меняют здесь свою природу; именно такие перемены в течение многих столетий творит и сам мир в своих глубинных сосудах с помощью высочайших температур, способных моментально превратить яйцо в курицу. А мы, еще более повышая температуры, пытаемся сделать это быстрее. Здесь мы подвергаем испытаниям то, что нам уже известно; здесь наблюдаем за результатами наших опытов; здесь учимся не повторять своих ошибок. Здесь самое сердце того великого дела, которому я посвятил всю жизнь.
Тут кузнец во внутреннем дворе вытащил щипцами из огня раскаленный докрасна металлический брус и принялся его ковать.
– Только представь, что было бы, если б я мог создавать золото, – с затаенной страстью продолжал Бедфорд. – Если бы я мог настолько очистить железо, чтобы удалить из него все неблагородные примеси, выжечь их, вымыть и в итоге получить чистейшую золотую монету… Я бы нанял тогда сколько угодно солдат, я бесконечно бы усиливал оборону, я бы даже накормил весь Париж! Если бы у меня был свой Монетный двор и своя собственная золотоносная шахта, я бы уже захватил всю Францию и вечно удерживал ее во власти Англии именем моего племянника-короля!
– А это возможно?
– Да, определенно, это возможно. И не один раз уже делалось, но всегда в строжайшей тайне. Ведь все металлы имеют одну и ту же природу, все состоит из одного и того же вещества – из «первичной материи», как пишут в книгах, или из «темной материи», как называют ее маги. Это то самое вещество, из которого создан весь наш мир. И мы должны этот мир изменить, сотворить его заново. Так что мы снова и снова пытаемся очистить эту «темную материю», дабы получить ее наичистейшую, наилучшую форму. – Он помолчал, глядя на мое озадаченное лицо. – Ты знаешь, что вино делают из сока раздавленных виноградных ягод?
Я молча кивнула.
– Любой французский крестьянин отлично с этим справляется. Сперва он собирает виноград, затем давит ягоды, добывая сок. То есть он срывает с лозы ягоды – некий твердый предмет – и превращает эти ягоды в жидкость. Это уже алхимия – преобразование твердого предмета в жидкость. Затем крестьянин особым образом хранит эту жидкость, позволяя жизни внутри ее превращать сок в вино. Вино ведь тоже жидкость, но обладает совсем иными, чем сок, свойствами. Что ж, теперь можно пойти и дальше. Итак, мы уже совершили одно превращение, а вот и еще одно: я прямо здесь могу извлечь из вина некую эссенцию, которая в сто раз крепче вина и вспыхивает, стоит поднести к ней огонь. Она способна излечивать людей от меланхолии и дурной крови. Это вещество жидкое, но одновременно горячее и сухое! Мы называем его aqua vitae – «вода жизни». Все это я уже умею – я могу превратить виноградный сок в aqua vitae; а превращение железа в золото – просто следующая ступень.
– И что же предстоит сделать мне? – немного нервничая, спросила я.
– Сегодня ничего, – ответил он. – Но возможно, завтра или послезавтра ты понадобишься моим ученым, чтобы просто налить жидкость из фляги, или помешать что-то в плошке, или же просеять сквозь сито какой-нибудь порошок. Не сложнее, чем хлопоты в молочном сарае у твоей матушки. – И, прочитав в моем взгляде недоумение, он добавил: – Мне нужно всего лишь твое прикосновение. Твое чистое прикосновение.
Один из мужчин, что наблюдали за кипевшей в сосуде жидкостью, которая затем стекала по трубке на охлажденное блюдо, специально помещенное на лед, отставил блюдо в сторону, подошел к нам, вытирая руки о фартук, и поклонился моему мужу.
