Он начал свое дело еще раз. Хорошо, что он заранее запасся волосом Чех. Так зеркало осветилось. Городское управление безопасности. Ясно! Определил Лирх. Надо думать, как вытащить девчонку. Самому нельзя вмешиваться. Ему не нужны лишние проблемы.
Первое — надо выиграть время. Если ее туда упекли, то не без помощи домашних. Надо всех занять делами.
Второе — надо вытащить девочку. Кто может помочь? Лирх вспомнил о том маге, которого использовал его друг и наставник Чав.
* * *
Мысль о том, чтобы подвергнуть всех имеющихся в наличие домашних жестокому допросу с применением магии, подал Чукмедалу Латифун.
Лирх был доволен, все получилось.
Теперь тот самый маг. Как его вытянуть к девочке. Лирх полоснул по запястью. Его кровь могла многое. Не правда, что у драконов другая кровь. Нет, у них такая же кровь, просто в ней бесконечно много энергии.
* * *
К человеку на Фагане подошла девочка с огромными затуманенными глазами. Она схватила мага за рукав:
— Твоей девочке грозит беда. Помоги, а то ничего у тебя не выйдет.
— Что? — оторвался маг от своих мыслей.
— Она на Сайхае в столице. Тюрьма. Торопись, а то все твои вероятности сбудутся, — еще раз повторила девочка и быстро исчезла в толпе.
Не раздумывая, маг сделал шаг на Сайхай.
Лирх смог выпустить разум неизвестной бродяжки из своих рук. Она тряхнула головой и подумала, что крепко задумалась, раз не заметила, как зашла в Северную часть города.
Лирху было пора вниз, помогать Чукмедалу разбираться с родственниками.
* * *
Чукмедал бушевал. Ему было плевать, что случилось, он мечтал, чтобы девочка вернулась. Укул сидел в кресле. На нем не было лица.
— Никто отсюда не выйдет, пока я не разберусь. Будете все клясться на крови, — злобно сообщил Чукмедал.
Остальные содрогнулись. Укул первый взял нож и произнес старую клятву.
— Ты отправляйся в город, — разрешил старик. — Ее содержат в городской тюрьме. Мы здесь разберемся, кто виноват, и за тобой. Позвони от моего имени Лемею, он должен организовать, чтобы ее выпустили под залог.
Чукшер слегка побледнел. Мечшер затрясся.
— Мина мертва, — Альна держалась, но постоянно повторяла одно и тоже. Без конца одно и тоже.
— Заткните ее, — скомандовал Чукмедал. Поклялась, но ведь нагадить пыталась, если бы не…, - старик осекся, не надо выдавать Лирха.
— Я не виновата, — прошептала Альна.
— Теперь ты, Шер, — Чукмедал смотрел на свою дочь взглядом, прожигающим стены.
— Я виновата во всем, — не желая проходить обряд крови, призналась Шер.
— Ты убила Мину? — у Альны подкосились ноги. — Ты убила Мину?
Латифун подхватил обессилившую женщину и отволок к дивану.
— Я, — Шер гордо тряхнула головой. — Твоя дочь все равно бы умерла, а так без мучений.
— Ааа! — Альна вырвалась из рук ошеломленного поверенного и кинулась, чтобы уничтожить убийцу ее дочери.
Их отец ни на секунду не поверил в признание дочери.
— Значит, сыновья, — сказал он обреченно. — Кому в голову пришла сея гениальная идея?
— Это я! — кричала Шер.
Лирх держал Альну, которая вдруг успокоилась, прислушавшись к отцу.
— Кто из них? Оба, наверное, — старик повернул кресло. — Не будет вам прощения. Неужели не думали, что я буду проверять на крови.
— Для суда это не доказательство, — отозвался Чукшер. Он боялся старика, но не собирался уступать. — Надо было тебя положить вместо Мины, — пожалел он вслух.
В комнате было очень тихо после этих слов. Зазвучавшие там родовые слова оплели присутствующих смертью. Старик Чукмедал отрекался от этого рода, он рвал все связи.
— Готовь извоз, — приказал Чукмедал. — Все продать немедленно, — это он повелел Латифуну. — Остальных выкинуть из дома. Всех, кроме Укула. Ему выплатить причитающееся и Альне тоже.
— Да? — Чукшер окрысился. — А тебе рассказать, как все было? Это же она предложила.
— Что? — остановился старик. — Говори, — потребовал он сухим тоном.
Его внук Чукшер говорил долго и смачно, выплевыя из себя все новые подробности. Когда он заговорил о смерти Мины, то Альна не удержалась и бросилась, чтобы растерзать его.
Старика больше не интересовали эти разборки.
— Остальных рассчитать, всем годовое жалование, подарки и прочее, сам знаешь, — изменил он свои указания. — Укулу треть моего состояния, остальное в силе.
