Прислонившись к двери, отец Донахью глубоко вздохнул.
– Мне очень жаль, Тамар, – наконец сказал он.
Тамар повернулась к нему.
– Вы сожалеете? Но ведь это не ваша вина. Мне не следовало приезжать сюда. В действительности все совсем не так, как я представляла себе.
Скрестив руки, священник подошел к камину.
– Может быть, может быть, – задумчиво сказал он. – Фальконы очень гордые.
Тамар покачала головой.
– В его словах столько... горечи, боли, – прошептала она чуть слышно.
– Да. – Отец Донахью безнадежно кивнул головой. – У Росса немало поводов для этого.
– Почему? – с удивлением глядя на священника, спросила Тамар. – Почему?
Отец Донахью ответил ей не сразу.
– Вы уехали отсюда, Тамар, и теперь у вас своя жизнь. Вы порвали связь с деревней и с тем, что здесь происходило и происходит. Полагаю, у вас были для этого свои причины. Но я вынужден помнить о том, что, несмотря на вашу долгую жизнь здесь, сейчас вы – всего лишь случайный гость, и я не могу раскрывать перед вами обстоятельства жизни человека, которого я уважаю и которым восхищаюсь.
Лицо Тамар горело.
– Конечно, вы правы, – невыразительным голосом ответила она. – Я не должна была спрашивать вас.
Тамар замолчала, и в этот момент появилась миссис Лери, чтобы пригласить их к ланчу. Стол был накрыт в маленькой столовой, примыкающей к гостиной, и хотя вся еда – и суп, и форель, и салат из свежих фруктов – была очень вкусная, Тамар так и не смогла заставить себя съесть хоть что-нибудь. Она пила воду и с трудом проглотила кусочек рыбы и пару ложек салата, не в силах избавиться от чувства, что чья-то рука сжимает ей горло.
Когда ланч закончился, и они встали из-за стола, она сказала:
– Мне кажется, будет лучше, если я сегодня же вернусь в Лимерик.
Отец Донахью решительно покачал головой.
– Нет, нет, дитя мое, пожалуйста, не делайте этого. Не уезжайте из-за Росса. Я уверен, что позднее он извинится перед вами за свое поведение.
– Нет! – поспешно возразила Тамар. – Я сомневаюсь в этом, святой отец, – добавила она уже более спокойно. – Он совершенно уверен в том, что мне не следовало появляться здесь, и если быть до конца откровенной, я с ним полностью согласна.
– Почему вы приехали, Тамар? – неожиданно спросил отец Донахью. – Ведь вы так и не ответили мне на этот вопрос.
Она пожала плечами.
– Я и сама толком не знаю, – прошептала она. – В Лондоне есть один человек, Бен Гастингс, он хочет жениться на мне...
– И что же?
– Я... – Тамар закусила губу. – Я вообще никогда не думала о замужестве. Я не люблю его. И вообще не уверена, что... смогу полюбить... еще раз...
Отец Донахью ухватился за ее слова.
– Еще раз?
– Да. Мне кажется, я уже не могу полюбить...
Священник улыбнулся.
– С такими волосами! Я сильно сомневаюсь в этом! Тамар тоже попыталась улыбнуться, но улыбка получилась грустная.
– Как бы там ни было, это место не отпускает меня. Я рисовала когда-то маслом «Фалькон'з Хед». Вы помните эту картину? Я нарисовала его перед самым отъездом. И мне показалось, что я должна побывать здесь прежде, чем... я решусь начать новую жизнь.
Она вздохнула.
– Вы можете это понять?
Священник нахмурился.
– Вы уверены, Тамар, что это именно место не отпускает вас, а не Росс Фалькон?
– Я не знаю, что вы имеете в виду.
Отец Донахью помедлил, явно выбирая слова.
– Да простит меня Бог! – прошептал он. – Вы прекрасно знаете! Разве я не видел своими собственными глазами, как вы смотрели на него и как отнеслись к его появлению здесь?!
Тамар сжала кулаки. Она любила отца Донахью, он был единственным человеком в Фалькон'з Верри, которому она доверяла, но даже он не знал, какое горе и отчаяние она пережила из-за Росса Фалькона.
– Вы ошибаетесь, святой отец, – решительно сказала она. – Как еще можно было отреагировать, столкнувшись с подобной ненавистью и самоуверенностью? Я не знаю, за что он ненавидит меня, но если это так, мне лучше уехать. У меня нет ни малейшего желания причинять беспокойство кому бы то ни было.
Казалось, отец Донахью начинал терять терпение.
– Тамар, семь лет назад здесь уже было достаточно волнений! Хорошо! Уезжайте! Уезжайте снова, но не говорите мне, что вы равнодушны к Россу Фалькону, потому что я вам просто не поверю!
