– Скоро мы отправимся на зимнюю стоянку, – сказала она, с удовольствием болтая ногами в воде.
Калли промолчала, глядя в безоблачное небо. В воздухе пахло летними травами и цветами, согретыми солнцем.
– Еще не скоро, – наконец ответила она, – хотя времени осталось не так уж и много.
– На зимней стоянке празднуют свадьбы, – продолжала Белла. Пожалуй, это было самое долгожданное событие, связанное с холодным временем года.
Калли зарделась. Она до сих пор не рассказала подруге про Урса.
– Как ты думаешь, почему Альби уже несколько зим подряд не назначала свадеб? Она нам завидует, потому что мы молоды? – Белла рассеянно провела рукой по своим блестящим волосам.
– Нет. Альби откладывает свадебный обряд для того же, для чего моя мать снимает жир с похлебки, – чтобы использовать его, когда потребуется.
Прекрасное лицо Беллы выражало полное непонимание. Калли вздохнула.
– Все девушки старше пятнадцати лет мечтают о муже. Альби это знает и нарочно откладывает свадебный обряд – чтобы прибрать нас к рукам. Никто из женщин не осмелится ей перечить.
– Значит, я и этой зимой не выйду замуж? – огорченно протянула Белла.
– Думаю, что для тебя, меня и Рене совет женщин точно выберет мужа. Поглядывай, приходит ли Альби пошушукаться с твоей матерью. Что до меня, то мне ни один из Сородичей не по сердцу, – соврала Калли.
Белла рассмеялась. Она видела подругу насквозь: во всем племени не нашлось бы девушки, которая не хотела бы вырваться из-под материнской опеки и завести семью.
– Белла! – раздался голос неподалеку.
Девушки, вздрогнув, обернулись. Адор, мать Беллы, чья легенда гласила о горячем любящем сердце, стремительным шагом приближалась к ручью. Лицо ее было непроницаемо.
– Белла. Немедленно иди сюда. У меня срочное дело.
* * *
Сайлекс оглядел сопровождавших его охотников и, повернувшись к своему лучшему другу Бракху, торжествующе улыбнулся. Олени, пасущиеся в двадцати шагах, насторожились, почуяв опасность, и сгрудились в кучу, гребя копытами о землю.
Сайлекс выпрямился. Пора.
Зажав в каждой руке по копью, охотники бросились наперерез оленям, прицеливаясь на бегу. Копья взлетели в воздух. Один олень упал как подкошенный, еще двоих ранило в бок, и они в смятении ускакали прочь.
Сайлекс кивнул, и охотники разделились на две группы по двое: один что было духу бежал за подранком, другой издалека следил за ним и берег силы, чтобы, когда животное повернет назад, прикончить его одним точным броском копья.
Сайлекс остался наедине с Дуро, который вот уже несколько дней хранил молчание, только бросал на него хмурые взгляды, как обиженный ребенок.
Вблизи Дуро казался еще крупнее и угрожающе нависал над Сайлексом, угрюмо сдвинув косматые брови, которые придавали лицу звериное выражение. Сайлекс копьем добил оленя и подавил вздох, чувствуя, как Дуро буравит его взглядом.
– Ты хочешь мне что-то сказать? – тихо проговорил Сайлекс.
– Покончим с этим раз и навсегда, – прохрипел Дуро. – Ови будет моей, а я стану вожаком. Твой отец потерял власть, еще когда заболел и впал в детство.
Сайлекс обернулся и поднял глаза на противника. Дуро перекосило от кипевшей в нем ярости. Он намеренно оскорбил память старого вождя, рассчитывая разозлить Сайлекса.
– Ты бросаешь мне вызов, друг мой Дуро? – спросил Сайлекс.
– Да!
В руке у Сайлекса, как и у Дуро, лежало копье. Встав лицом к лицу с противником, Сайлекс медленно приподнял древко, так что острый каменный наконечник коснулся живота Дуро. Тот мигом побледнел и застыл, боясь пошевельнуться.
– Ты, я уверен, знаешь, что тому, кто бросит вызов вожаку, грозит беспощадная расправа.
Дуро судорожно глотнул воздуха, уставившись на копье.
– Отец всегда говорил, что во главе стаи стоит не самый сильный, а самый умный волк, – продолжал Сайлекс. – Ты все равно хочешь почувствовать острие моего копья и узнать, кто из нас возглавит племя?
Нет, Дуро этого не хотелось.
– Я не подумал, что… – хрипло зашептал он и запнулся: наконечник прижался к его животу еще тесней.
– Верно, не подумал. Но разве мы хотим, чтобы Волколюди шли за тем, кто не думает?
Дуро облизал губы. Сайлекс опустил копье и развел руками.
