— Вот так информация для размышления. И как же им и вам, в том числе удается выжить в метро?! Или мы уже не в метро?
— Лично мы с вами и с Сявой, сейчас находимся в маленьком автономном убежище, где-то недалеко от Гагаринской. Я понятия не имею, как оно тут оказалось, но самое главное, что в нем все есть, даже генератор, которого еще на десятки лет хватит. Аппаратура, продовольственные запасы, но самое главное книги. А люди в метро приспособились как-то. Энергия у них вырабатывается с помощью ветряных мельниц, питаются по большей мере картошкой с грибами, в туннелях больше ничего и не может расти. Жизнь идет по маленьку, да вот только не все спокойно… Несколько лет назад у нас в метро каннибалы объявились. Пришли и захватили одну из станций, Заельцевскую, и многих, как все думают, тоже обратили в каннибалов. Да только бред это все собачий! Я же вам уже сегодня говорил, что человек, живущий в достатке, не может стать каннибалом по собственной воле. Это вирус, который забирается глубоко к тебе в мозг и постепенно начинает его разъедать. Человек не становится тупым дикарем, отнюдь, мозг с вирусом живут в симбиозе. Один держит другого у себя, а он в свою очередь подпитывает его энергией. Однако и человеком заболевший быть перестает. В нем просыпается дикая жажда к человеческой плоти. Что бы выяснить все это, я потратил восемь лет своей жизни. Людей можно вылечить и я даже знаю как! Я изобрел антидот! Да только у меня нет одного из простейших микроэлементов… жидкого азота. Я вам сейчас точно не скажу, зачем он нужен, это все очень тяжело, но я знаю точно, что в нашем метро его нет! Откуда ему взяться? Но два года назад у меня появился проблеск надежды, я поймал на одной из частот сигнал S.O.S.. Связавшись, я выяснил, что это Студенческая! Вы можете себе представить, я разговаривал с жителями Студенческой!
— А что в этом такого особенного?
— Как что?! Это же Студенческая! — медленно, зато громко проговорил Аркадий.
— Это я уже понял, и что с этого?
— Ну что же вы, это же… Ой простите, я совсем забыл, что вы не местный. Давайте я вам покажу сейчас все на карте. — Ученый вытащил из кармашка халата маленькую бумажку, на которой крупными буквами было написано «Схема линий Новосибирского метрополитена». — Вот, ознакомьтесь. — Аркадий встал со стула и протянул бумажку.
Внимательно изучив карту, старик нахмурился и попросил продолжить.
— Теперь вы поняли, почему я в таком восторге? Все думали, что на той стороне никто не выжил, а оно вон как оказалось. В общем, мы, наверное, месяц с ними общались, я рассказывал, какая тут у нас жизнь, они, какая у них. Выяснилось, что все у них плохо. Стенки трещат по швам, туннели обрушаются, продовольствия на всех не хватает, радиация даже на станции присутствует, твари различные с поверхности часто нападают и т. п. У нас потом связь оборвалась, но не в этом суть дела. У них каким-то чудесным образом на станции оказался жидкий азот! Я еще тогда поклялся, что попаду туда. У меня уже есть готовый план, как пробраться до Речного вокзала, а там на одной из лодок пересечь Обь.
— И что же вам мешает, Аркадий?
— Я не могу. На первом же посту Дзержинской линии меня расстреляют за, якобы, «предательство».
— А что же вы такое сотворили?
— Ох, это уже совсем другая история…
Спустя месяц пребывания на Кровавом проспекте ничего не изменилось. Каждый день все заключенные шли на работу. В середине дня к Александру Михайловичу подходил какой-то человек, интересовался его самочувствием и уходил. К вечеру заключенные возвращались и ужинали, после чего ложились спать. Разговоры с Шивой перестали быть чем-то особенным, и когда он приходил с работ, то все так же закуривал сигарету и рассказывал всякие байки. Единственное, что старичок подмечал — это то, что многие люди не возвращались с работ обратно в клетки, а на их места приводили новых.
Жизнь под землей совсем не радовала старичка. Ему не хватало свободы и в прямом, и в переносном смысле этого слова. Клетка была слишком тесной и сидеть в ней была одна сплошная мука. Пару раз его выпускали справлять нужду в канаву, но поскольку большую часть времени он проводил, согнувшись в три погибели, и на ноге был гипс, делать это было весьма трудно. Один раз он чуть даже не упал туда.
