– Но как тогда?.. – Фатима оборвала вопрос, чтобы сбросить пиджак, пока Сити сосредоточилась на жилете. Ее глаза остановились на хлопковых занавесках балкона, колыхающихся на ветру. – Ты вообще дверью пользуешься?
– Нет, если у меня есть выбор.
Игривый толчок прижал Фатиму к стене. Ее всегда поражало, насколько сильной была Сити. Не то чтобы она так уж сопротивлялась. Когти пробежались по ее шее, вызывая дрожь. Она позволила им подняться вверх, мягко перебирая черные кудри.
– Тебе нужно помыть голову.
– А тебе отрезать свою. Когда ты вернулась? Я тебя несколько месяцев не видела.
– Соскучилась? – надула губы Сити.
Фатима обняла ее за талию, наслаждаясь знакомым чувством – и притянула к себе.
Сити усмехнулась, блеснули темные глаза:
– Думаю, это значит «да»!
– Знаешь, я планировала вернуться домой и завалиться спать. Я очень устала.
– О? Все еще уставшая?
Фатима ответила поцелуем и решила, что не так уж она на самом деле и утомлена.
* * *
Спустя некоторое время Фатима сидела на кровати посреди красно-золотых подушек и дамасских простыней в цвет. В простой белой галабее, она прижималась спиной к Сити, пока та расчесывала ее все еще влажные волосы.
– Не будешь смазывать скальп маслом, волосы пересохнут на этой жаре.
– У меня есть парикмахер, – огрызнулась Фатима.
Сити цыкнула, разливая масло по ее кудрявым волосам, а затем втерла его умелыми пальцами. Фатима счастливо вздохнула, чувствуя аромат легкой пряной сладости. Наверное, этого ей не хватало больше всего.
– Что за масло? – спросила она.
– Меня научили его делать мама и тетки. Помогает здоровью волос.
– Что в нем?
– Чуть того, чуть этого – старый нубийский секрет. Мы не раскрываем его чужакам.
Фатима вывернула голову к Сити, которая надела одну из своих галабей. Алая сорочка была ей так мала, что больше уже напоминала рубашку. Но Сити носила ее так, будто галабею сшили специально на нее.
– Мне кажется, я имею право знать. Папа говорит, что у нас в предках могла быть нубийка, прапрапрапрабабушка или вроде того.
Сити закатила глаза и повернула голову Фатимы назад.
– Ты всего лишь саадка с милыми губками. Возвращайся, когда будешь уверена. А-ай!
Фатима обернулась и обнаружила, что Рамзес запрыгнул на плечо Сити, вцепившись в нее когтями.
– Больно же! – Девушка шикнула на кота, и он спрыгнул на кровать. – Уверена, что он не джинн? Половина каирских котов, скорее всего, джинны, знаешь…
Фатима рассмеялась, проводя рукой по внутренней стороне подогнутой правой ноги Сити, разглядывая при этом левую. Они были длинными, как все ее конечности, – будто ее вытянули. И в тонусе, так что Фатима ощущала под кожей мускулы. Она считала себя в разумной степени спортивной. Но рядом с Сити ей казалось, что стоило бы проводить больше времени в гимнастическом зале.
– Рада тебя видеть, Сити. – Затем мягче: – Но что ты здесь делаешь?
– Хм-м? В Каире? Или в твоей кровати?
И то и другое, на самом деле. Фатима встретила ее прошлым летом, во время расследования. То, что началось несколькими ужинами, расцвело в… чем бы оно там ни было. Эти отношения были головокружительными, новыми и прекрасными. Затем они закончились вместе с летом, а Сити отправилась, чтобы… чем бы она там ни занималась. Пришло несколько писем с почтовыми штемпелями Луксора, Кены, Ком-Омбо. Фатима вернулась к бурной жизни агента министерства, успокаивая себя тем, что это было лишь короткой интрижкой. Теперь Сити вернулась. А вместе с ней и головокружение.
Фатима выпрямилась, повернулась. Нужно спрашивать прямо.
– Догадываюсь, что это не визит вежливости. В ином случае ты бы надела что-нибудь попроще. – Она указала на черное платье, поверх которого лежали кучкой серебряные когти.
Сити бесстрастно вернула взгляд, глаза, как черные камни. Все-таки что-то поддалось, и она вздохнула:
– Я вернулась в Каир сегодня, на дирижабле. И да, меня прислали передать послание. Из храма.
Храм. Еще одна сторона Сити. Она была последовательницей старой религии. Связала себя с Хатор, богиней любви и красоты, которой поклонялись в давно исчезнувшем Египте. Неверная, безо всяких вопросов. В ее голову вползла «идолопоклонница» Хадии, но она прогнала эту мысль.
