"ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МОРЯ" АФАНАСИЯ НИКИТИНА
(Перевод Л.С.Смирнова)
В год 6983 (1475).(...) В том же году получил записи Афанасия, купца тверского, был он в Индии четыре года1, а пишет, что отправился в путь с Василием Папиным2. Я же расспрашивал, когда Василий Папин послан был с кречетами послом от великого князя, и сказали мне - за год до Казанского похода вернулся он из Орды, а погиб под Казанью, стрелой простреленный, когда князь Юрий на Казань ходил3. В записях же не нашел, в каком году Афанасий пошел или в каком году вернулся из Индии и умер, а говорят, что умер, до Смоленска не дойдя. А записи он своей рукой писал, и те тетради с его записями привезли купцы в Москву Василию Мамыреву, дьяку великого князя4.
За молитву святых отцов наших, Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня, раба своего грешного Афанасия Никитина сына.
Записал я здесь про свое грешное хождение за три моря: первое море Дербентское5, дарья Хвалисская6, второе море - Индийское, дарья Гундустанская, третье море - Черное, дарья Стамбульская.
Пошел я от Спаса7 святого златоверхого с его милостью, от государя своего великого князя Михаила Борисовича8 Тверского, от владыки Геннадия Тверского и от Бориса Захарьича9.
Поплыл я вниз Волгою. И пришел в монастырь калязинский к святой Троице живоначальной и святым мученикам Борису и Глебу. И у игумена Макария и святой братии получил благословение. Из Калязина плыл до Углича, и из Углича отпустили меня без препятствий. И, отплыв из Углича, приехал в Кострому и пришел к князю Александру с другой грамотой великого князя. И отпустили меня без препятствий. И в Плес приехал благополучно.
И приехал я в Нижний Новгород к Михаилу Киселеву, наместнику, и к пошленнику Ивану Сараеву, и отпустили они меня без препятствий. А Василий Папин, однако, город уже проехал, и я в Нижнем Новгороде две недели ждал Хасан-бека, посла ширваншаха10 татарского. А ехал он с кречетами от великого князя Ивана11, и кречетов у него было девяносто.
Поплыл я с ними вниз по Волге. Казань прошли без препятствий, не видали никого, и Орду и Услан, и Сарай, и Берекезан проплыли и вошли в Бузан12. И тут встретили нас три татарина неверных да ложную весть нам передали: "Султан Касим подстерегает купцов на Бузане, а с ним три тысячи татар". Посол ширваншаха Хасан-бек дал им по кафтану-однорядке и по штуке полотна, чтобы провели нас мимо Астрахани. А они, неверные татары, по однорядке-то взяли, да в Астрахань царю весть подали. А я с товарищами свое судно покинул, перешел на посольское судно.
Плывем мы мимо Астрахани, а месяц светит, и царь нас увидел, и татары нам кричали: "Качма - не бегите!" А мы этого ничего не слыхали и бежим себе под парусом. За грехи наши послал царь за нами всех своих людей. Настигли они нас на Богуне и начали в нас стрелять. У нас застрелили человека, и мы у них двух татар застрелили. А меньшее наше судно у еза13 застряло, и они его тут же взяли да разграбили, а моя вся поклажа была на том судне.
Дошли мы до моря на большом судне, да стало оно на мели в устье Волги, и тут они нас настигли и велели судно тянуть вверх по реке до еза. И судно наше большое тут пограбили и четыре человека русских в плен взяли, а нас отпустили голыми головами за море, а назад, вверх по реке, не пропустили, чтобы вести не подали.
И пошли мы, заплакав, на двух судах в Дербент: в одном судне посол Хасан-бек, да тезики14, да нас, русских, десять человек; а в другом судне шесть москвичей, да шесть тверичей, да коровы, да корм наш. И поднялась на море буря, и судно меньшее разбило о берег. А тут стоит городок Тарки15, и вышли люди на берег, да пришли кайтаки16 и всех взяли в плен.
И пришли мы в Дербент, и Василий-благополучно туда пришел, а мы ограблены. И я бил челом Василию Папину и послу ширваншаха Хасан-беку, с которым мы пришли - чтоб похлопотал о людях, которых кайтаки под Тарками захватили. И Хасан-бек ездил на гору к Булат-беку просить. И Булат-бек послал скорохода к ширваншаху передать: "Господин! Судно русское разбилось под Тарками, и кайтаки, придя, людей в плен взяли, а товар их разграбили".
