— В основном наши женские особи. И немного стариков, увечных воинов и раненых, которые не могут сейчас воевать дома.
Я отвел глаза и вздохнул. Значит, я убивал женщин и раненых…
— Возьмите чётки, вождь. Точнее — эти капсулы. Вашим старикам и женщинам… Я принесу еще. Только, боюсь, это не решит всех проблем. Я не господь бог, чтобы накормить всех страждущих пятью хлебами и двумя рыбешками… Ваш клан должен сам себя обеспечивать. Ведь когда-то вы это умели. А тут, на землях Короны, принялись убивать… Вроде вам не пристало, ученым-то. Вы вон телепорт соорудили. Неужели не могли наладить какое-то общение с аборигенами, обмен, торговлю. А если теперь местные начнут убивать вас? А они теперь смогут, уверяю вас. Ваш клан исчезнет… Уже с лица двух планет.
— Мы уже не клан ученых и техников… Слишком долго идет эта война. Мы уже убийцы…
— Ну, ну, вождь! Позвольте вам не поверить! — Отставив свою кружку, влез дед. — Все, что вам нужно — это немножечко взаимопонимания, немного уважения и внимания к интересам окружающих вас народов…
— Вот именно — окружающих нас! С намереньем удушить… Территория, которую защищает наша молодежь, уже меньше того, что вы называете носовым платком! Завтра-послезавтра убийцы из соседних кланов с хеканьем уничтожат последних наших защитников. Их сдерживают лишь непреодолимые боевые укрепления нашего клана. И я поведу своих воинов в последний бой. Это моя обязанность и высший долг. А вы говорите, милорд, люди! Да пусть они бегут и уходят с нашей дороги — мне нет до них дела. Пусть живут. Но пусть не закрывают нашим старшим, подругам и детям путь к спасению! На этой планете не так много маны, и достаться она должна нам!
Я качнулся на скамье и посмотрел на гордо задравшего подбородок графа Фенриз. Точнее — на залезшего в него вождя. Эк, как его разобрало! Как тут все запущено! Надо же — меня убеждает и мне читает нотации местный сумасшедший!
— Олеся, а пугани-ка его. — Не оборачиваясь к бодигарду, по-русски произнес я. — А то у вождя вождизм зашкаливает.
Я не видел, что сделала Олеся. Ведь я сидел к ней спиной. Но, как я думаю, она просто мгновенно залила всю комнату силой. Вы думаете, это не страшно? Как сказать. И смотря для кого. Представьте, что вам в комнату для переговоров из огромной централи, да под большим давлением, вдруг подали пар! Пар это вам не горный воздух. Он и обварить может до отпадения тканей от мослов. Страшная штука! По крайней мере, в углу опали опустевшие тушки крысёныша и последнего рупора, а за столом тело графа Фенриз немного уронило голову, как курица клюнула, но потом одумалось и обвело нас взглядом. А демоны моментом сдриснули, как и не было их тут! Видать, Олеся поддала парку погорячее…
— Что случилось, господа? Э-э, а коньяк у нас еще есть?
Я хмыкнул. Кто о чем, а голый о бане! Но тут вмешался дед. Он в двух ласковых словах призвал неразумное дитё к порядку.
— Коньяк есть, мой мальчик. Только вам, граф, он будет подаваться клизмой, в задницу. Говорят, непередаваемые ощущения! Вам доктора у вашего батюшки случаем не прописывали? С закуской, правда, есть определенные сложности. Костлявая рыба, цельный огурец и большие куски пирога проходят с трудом. Но, если постараться, то ничего. Пропрет бегом!
Граф покраснел. А тут уже эстафетную палочку перехватил я. Воспитание ведь должно быть комплексным!
— Ты все понял насчет коньяка, Фенриз? Или тебе продемонстрировать на добрую память? Прием освежающего душа прямо из колодца ты уже знаешь, никто тебя и дальше в познании приятных моментов жизни ограничивать не будет.
Граф сглотнул.
— Нет, милорд. Не надо. Спасибо…
— Всегда пожалуйста… Ну, где там высокая договаривающаяся сторона? Сходи, граф, посмотри, что ли. Твой же партнер удрал из-за стола…
Однако, вождь до вечера не появился. Крысёныш со своим товарищем минут через пять стали подавать признаки жизни. Мы выгнали их на площадку перед входом в замок, под охрану факелов. А сами пошли на кухню, готовить обед.
За обедом мы с дедом вполголоса обсуждали свою вчерашнюю находку. Фенриз заинтересовался, весь извертелся и тоненьким голосом попросился к нам в изыскательскую партию. Причины отказывать, собственно, не было. Наоборот, то, что произошло здесь сорок лет назад, придавало нашей группе определенный статус. Правда, не нами заработанный. Но, при должной подаче, нами успешно унаследованный. Поэтому я лишь вопросительно взглянул на деда, а он молча опустил веки.
